Читать «Новый Мир ( № 6 2007)» онлайн - страница 214

Больше половины книги занимает то, что Наталья Трауберг от раза к разу писала о своих любимцах — Пэлеме Грэнвиле Вудхаузе и Гилберте Кийте Честертоне. Вудхаузом она меня так и не заразила, хотя я знаю, как благодарны ей за знакомство с этим кротким юмористом многие уважаемые мною лица. Что касается второго, то Н. Л. еще с начала 60-х годов успешно честертонизировала целый слой “ищущих” людей, и не в последнюю очередь — Сергея Сергеевича Аверинцева. “Апология битвы” и “здравая мера” — неотъемлемые честертоновские свойства, отмеченные в книжке Трауберг, — были ему близки и воодушевляли его (см. об этом у Ольги Седаковой).

Честертон в исполнении Трауберг — целая эпоха и в моей жизни. Как радостно было процитировать: “Добро — это добро, даже если никто ему не служит. Зло — это зло, даже если все злы”. Это из эссе о Филдинге, в те годы, помнится, разрешенного. Но благодаря Н. Л., запустившей свои переводы в самиздат, Честертон для меня, как и для других из близкого круга, сразу предстал христианским апологетом-парадоксалистом и выстроился в затылок Достоевскому и особо популярному тогда Бердяеву; в бледных машинописных копиях мы читали и “Франциска Ассизского”, и “Вечного человека”. Уже стоит на моей полке пятитомник Честертона, пришедший на смену трехтомнику, а у меня все не поднимается рука выбросить толстую папку с блеклой машинописью.

После 1988 года, “когда возникла возможность публично говорить о вере” (из предисловия), Трауберг не только озаботилась судьбой переводов из Честертона, но начала много писать о нем, рассказывая историю, “как милый английский джентльмен походя стал <…> мегафоном Бога”. И вот что интересно: и его, и Вудхауза, “Честертона для бедных” — яркого журналиста Маггриджа (Мэггериджа), она представляет больше не с литературной стороны (не упуская, впрочем, ее из вида), а с человеческой, житейской и жизненной, повествуя об их домашнем крове, одежде, облике, об их женах, о привычках и обидах, о “простых бытовых чудесах” на их пути. Читаешь, как жена Честертона Франсис позаботилась о внешнем виде мужа: “на нем все торчало, все сидело криво, и она изобрела для него почти маскарадный костюм, широкий черный плащ и широкополую черную шляпу”, — читаешь такое, и теплеет на душе.