Читать «Новый Мир ( № 3 2003)» онлайн - страница 257

Илья Тюрин. Письмо А. И. Солженицыну. — “Илья”. Альманах. 2002.

“Даже не надеясь на то, что Вы будете держать это письмо в руках, в душе, может быть, питая зачаток мысленного ответа, я посылаю его просто потому, что любой Ваш адрес, где бы Вы ни жили, — это адрес персонифицированной, одушевленной России, это адрес, который уже сам по себе ответ на каждый искренний возглас. Читая Ваши книги — вплоть до последней, — я чувствую, что Вы несете в себе будто осколочек той страны, которой могла бы стать Россия, не будь на ее пути вековых завалов — и далеко позади, и еще в грядущем. Зло наступает на нашу родину не обязательно со стороны Кремля или в виде пушек НАТО — оно копится в любой точке пространства, и воевать нам приходится на миллионах фронтов. Но, может быть, только один из таких фронтов имеет свой почтовый адрес, посылая мое письмо Вам, Александр Исаевич, я знаю, что ни само оно, ни слабая подмога, выраженная в нем, не пропадут даром...”

Даже в вышеприведенном зачине видно, какой незаемный зрел в мальчике стержень. В альманахе, кстати, помимо стихов и дневниковых записей публикуются некоторые философские и культурологические статьи Тюрина.

И в сторону: откроешь недавно изданный в серии “Современная библиотека для чтения” сборник “избранных эссе” известного Г. Шульпякова (“Персона grappa ”, глава “Париж. Урок настоящего времени”) и читаешь с тоской, как он (род. в 1971), будучи студентом МГУ, одним из “перманентно поддатых юношей”, таскал в сумке книжку Солженицына. Зачем? Дабы поменять в “обменнике” на “действительно нужную книгу” (“пророчества же Александра Исаевича [мы] считали безвкусными прежде всего с эстетической точки зрения и не придавали им значения, о чем жалеть и по сей день не стоит”). А ведь небось и двух страниц не прочли, перманентные.

“Изобретение традиции в России использовалось для поддержания мифа, который требовал впечатляющих обновлений и резких разрывов преемственности, чтобы утвердить образ недоступной и неотразимой власти. В этом контексте изобретенные традиции едва ли могли породить чувство единого исторического прошлого. Новые традиции ставили под сомнение старые и вели к разрушению ауры величия, прославлявшей императорскую власть. На взгляд критически настроенного Павла Милюкова, избыток традиций был равнозначен полному их отсутствию”. Семьдесят страниц отдал журнал теме репрезентации власти (“Символы и нарративы монархии”).