Читать «Новый Мир ( № 2 2010)» онлайн - страница 2

Стонут половицы, окна, двери,

В струпьях потолки, полы в известке,

Цвель по стенам распустила перья,

Даже у крыльца осели доски.

Вещь пред человеком не повинна

И страдает больно от измены.

Дом дрожит, как брошенная псина —

От порога до хвоста антенны.

6 сентября 2009

 

*     *

  *

Мы остановимся на том,

Что обезлюдел этот дом.

Бог весть, где странствует душа,

Забыв и про уют домашний,

И про камин, где, вороша

Золу, искала день вчерашний.

Ещё не протекает кров,

Ещё горит в сосудах кровь,

Ещё и голова — сосуд.

Да вот ушла душа-жилица…

Зачем, — вершить ли самосуд

Иль в тело новое вселиться?

Но этого не знает мозг,

И то не знает, что он мост,

По коему невесть куда

Невесть зачем душа спешила.

Из пресных глаз течёт вода,

Трещит суставами стропило.

1 июня 2009

ЕВГЕНИЙ ТЕРНОВСКИЙ — АНДРЕЙ ЛЕБЕДЕВ. Встречи на рю Данкерк

 

Терновский Евгений Самойлович родился в 1941 году в городе Раменское Московской области. Русско-французский прозаик, автор повестей “Странная история” (1976) и “Приемное отделение” (1979), романов “Портрет в сумерках” (1990), “Кудесник” (1996), “Trompe-l’oeuvre” (“Тромплей”, 2001), “Noces en noir” (“Свадьба в черном”, 2005), “Le Mascaron” (“Маскарон”, 2007), монографии “Pouchkine et la tribu Gontcharoff” (“Пушкин и род Гончаровых”, 1992). Живет в Париже.

Лебедев Андрей Владимирович родился в 1962 году в поселке Старая Купавна Московской области. Доцент Государственного института восточных языков и культур (Париж). Автор пяти книг прозы. Последняя, написанная в соавторстве с Кириллом Кобриным — “„Беспомощный”. Книга об одной песне” (2009). Ее журнальный вариант был опубликован в “Новом мире” (2008, № 5). Живет в Париже.

 

Журнальный вариант.

 

Книга-интервью

 

Замысел этой книги-интервью возник в 2008 году. Наши встречи проходили в квартире Евгения Самойловича Терновского; она расположена в доме на парижской улице, носящей название северофранцузского города Данкерк. Заголовок книги — дань гостеприимству моего собеседника, великодушию и терпению, с которыми он отвечал на мои вопросы. Приглашая его к разговору, я стремился глубже проникнуть в творческие миры Терновского-писателя, ближе познакомить русских читателей с его произведениями. Мне был чрезвычайно интересен и его личный жизненный опыт — Советский Союз, эмиграция, Западная Европа, встречи с людьми, которые во многом определяли культурный пейзаж тех «времен и мест», будь то московская интеллигенция конца 1950-х — начала 1970-х годов, а затем русская диаспора в Париже, немецкий и французский круги славистов. Заключительная часть книги, находящаяся пока в работе, а потому не вошедшая в данную публикацию, будет посвящена французским романам Терновского.

 

 

— Многоуважаемый Евгений Самойлович, мои первые вопросы — о начале или даже предначале вашего творческого пути. Откуда возникла сама потребность в писании, понимание, что это — ваше? Рождаются ли писателями или ими все-таки становятся? Что явилось определяющим в вашем случае: семья, среда, чудо?