Читать «Новый Мир ( № 11 2007)» онлайн - страница 246

“Победы на эстетическом и символическом поле только кажутся позитивными, на деле же они способствуют превращению левых и всего левого движения в меньшинство „особых художников”, хотя и способных выторговывать некоторые права и льготы для себя, но только за счет убиения себя как серьезного политического игрока. Безусловно, для разного рода поэтов и писателей левацкого толка именно подобное состояние „коммунизма в резервации особого режима в буржуазном мире” со всеми полученными от этого пенсиями и премиями и составляет „голубую мечту”. Но превращение служения творческой интеллигенции благу Революции в работу Революции на благо творческой интеллигенции нельзя назвать ни „левым” проектом, ни „марксистским”, ни „приближающим победу пролетариата”…”

“Кризис, в который вполз позднекапиталистический мир (для нас, подобно язычникам, страдающим от язв христианства, этот позднекапиталистический кризис начался крушением советского антикапитализма), носит объективный и естественный характер. Реальная задача — пройти его с минимальными потерями и как можно быстрее, не дав ему растянуться на тысячелетия, а сократив до полутора-двух веков.

Вспоминается азимовская „Академия” („Foundation”), где согласно математику Селдону, крушения галактической империи, в силу его объективного характера, невозможно было избежать, но можно было сократить кризисные „темные века” с тридцати тысяч лет до одной. Конечно, фантастика — это фантастика, а реальность — это реальность, но в нашей жизни они тесно переплетаются — и чем дальше, тем больше.

Достаточное условие выхода из кризиса — властная воля принципиально новой мировой (для начала — хотя бы страновой, но с мировым, а не провинциально местечковым замахом) элиты, „заточенной” именно под коллективное прохождение кризиса. Кто-то скажет: появление такой элиты — фантастика. А появление сталинской элиты в 1930-е годы как единственного средства суверенного выживания России и русских в мире хищников ХХ в. — это не фантастика?”

“Положение поэзии в современном постсоветском мире, включая эмигрантские анклавы, боюсь, никому не нравится, а самим поэтам — прежде всего, хотя по разным причинам. Когда-то была статья „Театр в отсутствие любви и смерти”, жаль, не могу вспомнить автора. Название можно перефразировать иначе: „Поэзия в отсутствие читателя, редактора, критика и (что важно) корректора”. Вакуум порождает безграничную свободу в эксперименте, игре. Из этой игры рождается иногда нечто вполне толковое. Я как-то писал (не я один), что общий уровень стихосложения сейчас скорее выше, чем в тех же шестидесятых, включая и диссидентскую лирику. Выше и „разброс по средней”. Мне, человеку, как бы сказать, зрелому, нынешний литпроцесс очень интересен, хотя и радует далеко не всегда. В вакууме очень легко двигаться — никакого сопротивления среды. Но невозможно дышать”.