Читать «Новый Мир ( № 11 2007)» онлайн - страница 213

Дани Леви назначает своего героя не просто хорошим, но великим актером не только для того, чтобы подчеркнуть величие еврея на фоне ничтожества маразматика Гитлера. Великий актер — это совершенный, как скрипка Страдивари, человеческий инструмент плюс незаурядная личность. Вообразите Михоэлса, которого уже после разгрома антифашистского комитета вытаскивают откуда-нибудь с Колымы, чтобы давать уроки актерского мастерства раскисшему Сталину. Коллизия шекспировского масштаба. Человек — и нелюдь, чья человеческая оболочка уже почти разрушена поселившимися в ней духами зла. Чудовищна и задача, поставленная Человеку: попытаться эту оболочку восстановить, подлатать, дабы зло могло действовать беспрепятственно. То, что Гитлер в фильме смешон, жалок, убог и немощен, — не игра в поддавки, но дополнительный источник драматизма. Выходит, герой должен отдать этим гадам то, в чем он реально превосходит всех остальных, — умение делать людей более совершенными.

Ульрих Мюэ, такой печально-бесплотный в “Жизни других”, здесь — стопроцентно человек из плоти и крови. Смешной, растерянный, напуганный, любящий прихвастнуть перед женой и готовый периодически впасть в отчаяние. Но его человечность виднее всего в те моменты, когда он “настраивает” Гитлера, как раздолбанный инструмент: учит правильно дышать, медитировать, вытряхивает из него детские комплексы и, копаясь в чудовищном прошлом, отыскивает редкие моменты ощущения счастья и полноты жизни… Неподражаемый профессиональный жест, каким Мюэ показывает фюреру, как нужно “подниматься над собой”, не вставая при этом на цыпочки, — жест поистине великого актера. Это — его фильм, его звездная роль (едва ли не последняя в жизни). И он “убирает” пыхтящего, смешного, одетого в желтенький спортивный костюмчик, густо нагримированного Гитлера — Хельге Шнайдера — как младенца. Недаром Шнайдер — очень известный немецкий комик — обиделся на режиссера и в порыве актерской ревности назвал фильм несмешным и попросту скучным.

Ясно, что, попав из Заксенхаузена в резиденцию Гитлера, герой обречен. У него только один выбор: отказаться натаскивать Гитлера и умереть сразу или согласиться, чтобы попытаться хоть как-то использовать ситуацию, а потом все равно умереть. Ужас в том, что во втором случае он рискует потерять не только жизнь, но и душу. Ведь дать Злу воспользоваться тобой — значит предать свой народ и самого себя — Адольфа Грюнбаума. Герой соглашается. В поощрение ему привозят семью, и первое, что делает прекрасная еврейская жена, похожая на изможденную галку, — набрасывается на него с упреками: “Как ты мог согласиться?!” А старшенький из четверых еврейских детей смотрит на папу с презрением и что-то цедит о коллаборационизме. “Я что-нибудь придумаю”, — успокаивает профессор. Но что тут придумаешь?