Читать «Новый Мир ( № 11 2007)» онлайн - страница 154

Этот шедевр ныне находится в экспозиции Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Посетители могут увидеть и табличку с указанием, что шкаф подарен музею Ф. Е. Вишневским.

Дар музеям — это особая статья в просветительской и благотворительной деятельности Феликса Евгеньевича. Его подарки находятся более чем в двадцати музеях нашей страны: в Иркутске и Якутске, в Дмитрове и Серпухове, Рязани и Вологде... Всего им подарено музеям свыше семисот произведений искусства. И все-таки больше всего его трудам и заботам обязан Московский литературный музей А. С. Пушкина, что в Хрущевском переулке.

Собирательство Ф. Е. Вишневского было не просто приобретением драгоценных музейных вещей, но прежде всего делом служения Отечеству. Образ жизни Феликс Евгеньевич вел бивуачный — все время с недосыпом. Да и где тут за всем поспеть, когда каждый день надо было держать руку на пульсе антикварных, букинистических, мебельных магазинов, навещать друзей, при жизни отказавших ему старинные семейные реликвии. Много времени занимала работа в библиотеках. Феликс Евгеньевич был читателем Ленинской и Исторической библиотек, а также книгохранилищ всех крупных музеев столицы. Было бы неправильно думать, что Ф. Е. Вишневский полагался в своей собирательной работе только на компетентных консультантов да на свои глаз и чутье. Нет, он был профессиональным историком искусства, эрудитом. Открытия и находки Ф. Е. Вишневского, касающиеся не только творчества В. А. Тропинина, но и других художников России, вошли составными частями в диссертации многих ученых. Не будет преувеличением сказать, что Феликс Евгеньевич по-настоящему обогатил отечественное музееведение, при этом никогда не помышляя ни о званиях, ни о наградах. При всем этом он был деловым человеком, зорко следившим по каталогам крупнейших зарубежных антикварных фирм за “движением” художественных ценностей в мире. Боль и страдания доставляли ему сообщения о распродаже за границей шедших с молотка собраний, вывезенных из России во время революции и украденных оккупантами во время Великой Отечественной войны.

Один из высокопоставленных чиновников от изобразительного искусства, побывав дома у Феликса Евгеньевича и осмотрев вещи, к которым тот еще не успел приложить руки, сказал про него, что собрание Вишневского — с помоек. Как ни обидно звучит, но в этом есть большая доля правды. У Феликса Евгеньевича действительно были излюбленные маршруты, которыми он ходил на работу задолго до начала “присутствия”, не пропуская ни одной свалки старого хлама в московских двориках, в бывших городских усадьбах родовитых дворян. По велению времени ампирные дома и усадьбы стали после Октября 1917 года коммунальными квартирами. А так как жилищное строительство в Москве всегда отставало от роста населения, то нередко теснота заставляла жильцов выбрасывать на свалку громоздкие трюмо, буфеты, шкафы, кресла, диваны и прочие предметы быта ненавистного буржуазного прошлого. Побудительной причиной служила не только теснота, но и стремление не отстать от моды. Надо сказать, что еще и сейчас, когда антиквариат бешено вырос в цене, люди, переезжая на новые квартиры, нередко с легкостью и даже радостью расстаются с дедовским наследием. (Нетрудно представить, что находил среди выброшенного “хлама” опытный собиратель.) Могу засвидетельствовать, что когда я в середине 60-х годов познакомился с Д. С. Лихачевым и побывал у него дома, то был поражен его собранием старинного фарфора. Оказалось, что известный ученый-академик собрал свою коллекцию в основном на... помойках. В этом нет ничего постыдного. Это убедительно свидетельствует лишь о том, как низко упал у нас уровень культуры населения. И в Питере, и в Москве, и в провинциальном Переславле-Залесском картина была одна и та же — старое выбрасывали, и редко кто мог оценить, чего стоят выброшенные на свалку почерневшие иконы, старые картины, книги, расколотая посуда императорских фарфоровых и стекольных заводов. Много ли у нас находилось таких любителей старины, как Ф. Е. Вишневский и Д. С. Лихачев, которые подбирали выброшенные вещи, отмывали, склеивали их и давали им вторую жизнь единственно для того, чтобы дарить людям радость их видеть?