Читать «Новый Мир ( № 11 2007)» онлайн - страница 152

Обнаружив в комиссионном магазине портрет дамы с собакой, Феликс Евгеньевич решил его не упускать, хотя цена на него была довольно высокая. Риск оправдался. Теперь этот портрет — среди шедевров Музея В. А. Тропинина и московских художников его времени. На портрете работы Е. Плюшара изображена выдающаяся певица — друг И. С. Тургенева Полина Виардо.

Надо сказать, что, прежде чем принять на комиссию и пустить в продажу то или иное произведение, на его вывоз за границу выдается специальное разрешение экспертной комиссии. В тех случаях, когда комиссия давала явно необоснованное разрешение на продажу и вывоз за границу произведения искусства, являющегося национальным достоянием, Феликс Евгеньевич считал своим гражданским долгом обязательно исправлять такого рода промашки почтенных искусствоведов. Впрочем, искусствоведы, дававшие разрешения на вывоз за границу художественных ценностей, не всегда были почтенны. Чуть ли не весь состав продавцов и искусствоведов антикварного магазина на Арбате неоднократно арестовывался, пока наконец магазин и вовсе не закрыли, а само здание не снесли с лица земли, чтобы не маячило бельмом на глазу. Сколько наших национальных ценностей из того магазина ушло за границу, трудно даже представить. Без преувеличения можно сказать, что вырученной на этих грязных сделках валютой можно покрыть четверть пути нынешнего пешеходного Арбата.

Феликсу Евгеньевичу, как немногим другим, хорошо было известно, что антикварные магазины, и не только в Москве, но и в других крупных городах, были широко открытыми воротами, через которые ушли за границу многие художественные ценности. К сожалению, у нас до сих пор не опубликованы полные каталоги проданных вещей даже из Государственного Эрмитажа, из Музеев Кремля и Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

— Вот, глядите,— показывал он мне увесистые каталоги немцев, разыскивающих по всему свету пропавшие у них во время Второй мировой войны художественные ценности. И сокрушенно добавлял: — А мы так до сих пор и не удосужились издать каталог своих пропаж ни во время революции, ни в двадцатые — тридцатые годы, ни в годы Отечественной войны.

Феликс Евгеньевич считал, что издание каталогов художественных ценностей — один из показателей уровня национального самосознания народа, цивилизованности страны.

Все те безобразия, которые творились да и по сей день творятся в нашем Отечестве в части закулисной торговли святынями, считал Ф. Е. Вишневский, во многом объясняются тем, что широкая художественная общественность, не имея каталогов, не может контролировать подобные сделки. Попробовал бы какой-нибудь “слуга народа” при наличии у общественности каталогов продать картину из Эрмитажа или подарить реликвии из Музеев Кремля. Если учет проданных вещей (хотя подчас намеренно запутанный) в музеях все-таки велся, то учет ушедшего за границу через комиссионные магазины просто-напросто отсутствует. Можно понять негодование Вишневского, когда он рассказывал, как бойкие толстосумы на его глазах спешили оплатить свои покупки, сделанные, по существу, за бесценок. Увозились иконы, картины, скульптуры, произведения придворного ювелира Карла Фаберже, посуда из разрозненных императорских сервизов. После того как в Москве был упразднен единственный в своем роде Музей мебели, уникальное собрание его фактически было расхищено.