Читать «Новый Мир ( № 10 2006)» онлайн - страница 203

А на конверте пластинки, соседствуя с эссе В. Леоновича “Звонкая треба” (в котором, между прочим, говорилось и о том, что поэт продолжает трудиться на своем бухгалтерском посту6), приведены и слова самого Чичибабина, что-то вроде послания слушателям этого диска:

“Спасибо всем, кто любит мои стихи. Я до сих пор не могу поверить, что они пришли к людям, что их печатают, читают, слушают, что их, — вот чудо, — кто-то любит. Ведь людей, любящих стихи, — я убежден в этом, — неизмеримо меньше, чем людей, пишущих стихи. <…> Многие годы я писал стихи без всякой надежды на то, что их когда-нибудь прочитают, что их услышат, писал свободно и призванно и, может быть, поэтому написал очень мало и, наверное, не очень профессионально. Я никогда не считал себя поэтом, но и мне всегда хотелось говорить стихами о главном, о самом главном в жизни для меня и, значит, по моей вере, для всех людей.

В сотворении этой пластинки принимало участие много хороших людей7. К сожалению, я не могу назвать их имен, потому что и сам их не знаю. Но уж точно этой пластинки не было бы без Сергея Филиппова, фантазера и энтузиаста, разыскавшего меня и буквально заставившего начитать эти стихи, которые я с великой любовью и с великой благодарностью дарю всем, кто их готов принять и полюбить”.

Осенью прошлого года мы встретились с Лилией Семеновной Карась-Чичибабиной в редакции “Нового мира”, и она передала мне изящно оформленную коробку с пятью компакт-дисками: это оказалось звуковое “Избранное” — большая часть звучащего чичибабинского архива: записи творческих вечеров, фонограммы выступлений по телевидению, интервью. Это издание и послужило поводом к сегодняшнему обзору.

Но прежде чем представить этот уникальный архив, я должен вспомнить еще об одном звуковом издании — аудиокассете “Плач по утраченной Родине”, бережно составленной и выпущенной в свет малым, “методическим” тиражом. Она была сделана тем самым Сергеем Филипповым (1951 — 2004), тем самым “фантазером и энтузиастом”, по слову Леоновича — “голосописцем”, не раз упоминавшимся в наших обзорах.

Дело не столько в том, что в составленное Л. С. Карась-Чичибабиной “Избранное” не вошли записи с этого носителя: харьковское издание, очевидно, имело свою концепцию, — сколько в том, что кассета оказалась, как я теперь вижу, своеобразным автопортретом звукорежиссера-составителя. Я никак не могу привыкнуть к тому, что Сергея уже нет на этом свете, никогда не смогу забыть встречи у него “на борту”, в подвале на Вспольном — в его почти “музейном” жилище, уставленном аппаратурой и увешанном живописными работами его мамы. Хорошо помню, как Сережа подарил мне эту кассету: “Нет, ты посмотри, посмотри, как сделано!” — и нетерпеливо вытягивал из пластмассовой коробочки трогательный самодельный вкладыш, на который, по своему обыкновению, он поместил все опознавательные “знаки” своего труда. Каждая эмблема имела тут значение: над гослитмузеевским “гербом” красовалось обязательно-корректное “Составление. Звук. Графика”. Напротив логотипа ГЛМ было помещено таинственное клеймо “ЖАК” с инскриптом: “Творческая архитектурная мастерская”. “ЖАК” отвечал(а) за то, что именовалось как “Оформление. Компьютер. Редакция”. Между этими опознавательными символами помещалось филипповское “родовое” — плашка с надписью “Киммерийский воздух” (о, его ежегодные путешествия в Крым!), и, наконец, всю эту композицию венчало сдержанно-горделивое “Авторство и ответственность — С. Филиппов”.