Читать «Новый Мир ( № 10 2006)» онлайн - страница 192

Народный университет Шанявского, штудирование “Поэтических воззрений славян на природу” А. Н. Афанасьева. Племянница Есенина рассказывала писателю Юрию Медведеву, что Есенин выменял трехтомник Афанасьева за мешок соли (этот факт не из книги Марченко). Возможно. Но Афанасьев — чтение не из легких, книга сложная, насыщенная. Полная версия ее названия — “Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов”.

Соедините Блока и Афанасьева, и поэтика раннего Есенина предстанет совсем в ином виде.

Но все это, разумеется, не объясняет трагедии Есенина. А вне трагедии понять его невозможно.

А вообще, стоит ли искать в есенинском пути какую-то отчетливую логику? Например, где заканчивались филологический опыт и напичканность модными поэтическими поветриями и начинались обычное русское пьянство, загул, дебоширство? Как это все стыкуется? Но самое главное — каким образом из этого можно понять несомненный поэтический гений Есенина? Истоки у Есенина и, например, Клюева общие, но Клюев сколько угодно замечательный поэт, но никак не поэтический гений.

Вот и Алла Марченко — неизбежно — начинает книгу рассудительно, несколько даже хладнокровно, во всяком случае, иронически в отношении мифа о Есенине, а заканчивает ее все-таки признанием его “инакости”. Не все вписывается в контекст, не все поддается геоэтнографической и культурологической оценке. Что-то остается вне контекста. Иначе Есенин не был бы до такой степени внятен нам, нынешним, от филолога до блатного. Так что грубоватая метафора Маяковского — “летите, в звезды врезываясь”, — над которой Марченко посмеивается, отнюдь не лишена смысла. Почвенно-городской конфликт или, по мнению Марченко, отсутствие оного — современному читателю, в принципе, до лампочки. Есенина любят не за крестьянское происхождение и не за учебу у символистов.

Тщательно обрисовав контекст, Алла Марченко все-таки упирается в “инакость”. Любопытно ее объяснение гибели Есенина. Так сложилось. Временное одиночество, пустота вокруг, денег нет, друзья не поспешили. На самом деле, скорее всего, так и было. Во всяком случае, это объяснение более разумно, чем безумие версии с убийством, где ни концов, ни начал. Но почему тогда смерть Есенина была столь ожидаемой, почему не любившая Есенина Ахматова была потрясена, но не удивлена? Почему в самоубийстве Есенина не усомнился никто из коллег по литературе, только версии выдвигались разные: так, Илья Груздев с уверенностью, как о чем-то общепризнанном, писал Горькому в Сорренто, что Есенин даже не повесился, а задушил себя, перебросив веревку через трубу парового отопления? Все-таки гибель была неизбежной?

Пожалуй, книга Аллы Марченко хороша именно тем, что на все вопросы не отвечает. И построена она хотя и хронологически строго, но пропорционально субъективно. О чем-то больше, о чем-то меньше, о чем-то — умолчание. На фоне чудовищного сериала “Есенин” с его навязчивой идеей “какого хорошего парня замочили” этот осторожный субъективизм был как бальзам на душу. С другой стороны, по книге Марченко фильм не снимешь. Вот уж точно здесь “кина не будет”.