Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 4» онлайн - страница 27

Задача психологии, таким образом, состоит в исследовании законов и условий, от которых зависит то, что у каждого индивидуума как раз такие, а не иные содержания занимают наиболее светлое поле сознания. Что это в самом широком размере зависит от телесных явлений и свойств, известно. Но как ни ценно знание этих зависимостей, мы все-таки не должны упускать из виду, что никогда нельзя понять из самих таких телесных явлений, что за ними должны следовать такие-то субъективные содержания сознания, например, такая-то мысль, такое-то настроение; все это мы должны раньше узнать из нашего сознания и тогда уже приблизительно познать в определенных границах зависимость этих явлений от жизни тела. Но эта признанная «зависимость» далеко еще не означает, что тело есть нечто первоначальное и из себя производит те содержания сознания. Поэтому существует неотложная задача исследовать названные содержания или, как говорят, явления сознания, расчленить их, установить на основании опыта все, что есть в этой области, описать их, сгруппировать и сделать, разумеется, расчленение так, чтобы при этом выступила вперед внутренняя зависимость различенных элементов и моментов.

Физиологические факторы сохраняют свое право, но бывают связи душевных явлений, которые ясны сами по себе и не дают основания предполагать даже отдаленную сводимость к физиологическим условиям или не требуют эксперимента в психологической лаборатории.

Если бы мы не переживали непосредственно принудительности в умозаключении (т. е. принципа тожества), то не было бы вообще науки, и если бы мы не знали прямо, как чувство связывается с представлениями или восприятиями, или как желание принуждает и толкает совершить поступок, если бы мы не знали всего этого и без доказывающих экспериментов, то понятие психологии не могло бы совсем возникнуть.

Перевела Е. С. Хацкельс

К. Штумпф.

Явления и психические функции

Гносеологическая оценка чувственных явлений подвергалась в новейшей философии своеобразным изменениям. Для рационалистов до школы Вольфа чувственные качества представляют нечто в самом себе неясное, и потому недействительное. Даже пространственную протяженность, которую Декарт еще считает ясным и отчетливым представлением, Лейбниц и – еще более решительно – Вольф понимают, в виду разностного порога, как спутанную перцепцию. Кант, напротив, в явлениях, оформленных пространством и временем, видит истинные предметы науки и признает за ними эмпирическую реальность. Наконец, влиятельные современные мыслители, как Мах, вообще уже не знают другого бытия, кроме бытия явлений. Они и суть искомая действительность, единственные «элементы» вселенной. Ни за, ни перед, ни над ними нет ничего ни физического, ни психического, что не входило бы без остатка в явления. Атомы и энергия математической физики – для них лишь абстрактные вспомогательные конструкции без всякого реального значения. Таким образом реабилитируется в сущности старый реализм, принимающий вещи, как они являются, за действитель– ные, и последняя мудрость учения о познании совпадает с примитивной исходной точкой всякого размышления.