Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 3» онлайн - страница 38

Формула интроекции может быть критикуема, помимо приведенных выше соображений, с двух точек зрения. Во-первых, в понятии интроекции соединяются столь различные вещи, как тот психологический механизм, который, по гипотезе Авенариуса, вырабатывает дуалистические системы, и все те многочисленные и сложные философская теории, которые подлежат устранению. Позволительно, очевидно, вместе с Авенариусом разделять его скептическое отношение к роковым философским традициям и в то же время не признавать безусловно исчерпывающим даваемого им объяснения интроекционного происхождения их. Во-вторых, формула интроекции имеет слишком общий характер. Проявления интроекции многообразны до такой степени, что они становятся даже необозримыми. Широта понятия интроекции обратно пропорциональна его определенности. Деструктивной части своей метафизики Авенариус уделил, к сожалению, гораздо больше внимания, чем реконструктивной. Предприняв реконструкцию естественного понятия о мире, Авенариус наметил скорее только контуры будущего сооружения. Сторонникам научно-философского мышления Авенариус оставил благодарную задачу продвинуть вперед начатое им восстановление естественного понятия о мире и показать, в какой мере оно работоспособно.

Д. Викторов

Б. В. Яковенко.

Философия Эд. Гуссерля

Вступление

Начало 19-го столетия ознаменовано наступлением новой философской эпохи. Греческая философия, безраздельно царившая над философскою мыслью вплоть до Возрождения и только изредка и частично преодолеваемая отдельными умами 17-го и 18-го веков, была отвергнута немецким идеализмом в самом своем существе и на всем своем протяжении. Можно прямо-таки сказать, что «в немецком идеализме впервые превзойдены результаты греческого умозрения», и мир обогатился совершенно новым, небывалым еще способом философствования. Ибо здесь внутренне изменен был самый угол философского зрения, взят совершенно особенный исходный пункт философствования, чего никак нельзя сказать при сравнении с греческой философией ни о Патристике, ни о Схоластике, ни даже, в конце концов, о Декарте, Спинозе, Юме и Лейбнице.

Этот новый способ философского мышления характеризуется сосредоточием умственных интересов на проблеме познания, в то время как центром греческих спекуляций всегда был непосредственно данный и наивно воспринимаемый космос вещей и движений. Грек по складу своего ума был устремлен на природу в ее чувственной данности. И призыв Сократа к самопознанию не был в состоянии сколько-нибудь существенно изменить это прирожденное и глубоко заложенное устремление. Системы Аристотеля, стоиков, Филона и Плотина космичны до мозга костей, полагая в основание вселенной некоторую мировую силу и заставляя все содержание существующего, в том числе и познание с самопознанием, развиваться из нее. В противоположность этому немецкий идеализм постарался дать сущему познавательную оценку, отправляясь в своих рассуждениях от рассмотрения познавательного процесса и установления границ, правополномочий, ценности и сил познания. Этим он расчистил себе путь к критическому и сознательному опознанию сущности вещей и вселенной. Догматическое следование непосредственному восприятию природы, столь характерное для греков и в большей или меньшей степени для всей докантовской философии, волею Канта сменилось, наконец, прочной критической самоотчетностью и уразумением меры и диапазона познавательных сил. Греческий космизм уступил свое место немецкому гносеологизму.