Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 3» онлайн - страница 37

Вместе с философским субъективизмом должен устраняться и теоретический солипсизм. Проблема реальности чужого Я, или так называемая проблема Ты, теряет свою загадочность, если подходить к ней с новым функциональным понятием сознания. Не следует смешивать, думает Авенариус, вопроса о реальности чужого опыта с внутренне противоречивой проблемой трансцендентного бытия. Когда заходит речь о трансцендентном бытии, под трансцендентным бытием разумеется такая реальность, к которой неприложимы никакие категории нашего опыта. Исторически признанными примерами строгой трансцендентности служат «Единое» Плотина, бесконечная субстанция Спинозы, вещь в себе Канта. Наоборот, допуская в естественном понятии о мире реальность чужого опыта, мы не вводим ничего такого, что не было бы содержанием нашего собственного опыта, допускаем лишь само-испытанное. Признавая реальность чужого Я, мы обязаны представлять себе природу чужого опыта по схеме собственной обретаемой действительности, по схеме координации так называемого Я и окружающей его среды.

Наконец, дуализм души и тела разрешается в двойственность метафизической обработки элементов опыта. Как уже было сказано, различие психического и физического не имеет онтологического или безусловного значения. Мир опыта покрыт сетью однородных элементов, нейтральных по своей природе. Мы можем брать отдельные элементы безотносительно к центральному члену принципиальной координации, в качестве общего и безотносительного достояния многих Я, и при таком рассмотрении элементы образуют мир физического и внешнего бытия. Или же мы можем приурочивать их к человеческому организму и рассматривать их в зависимости от его центральной нервной системы. Такова точка зрения психологии. В этой связи элементы получают значение психологических объектов. Правильнее было бы говорить о психологических объектах, чем о психических явлениях. Отсюда вытекает неизбежность и универсальность параллелизма в психологии. Приуроченность к нервной систем составляет как бы аналитический признак психологического объекта, и, следовательно, зависимость от нервной системы простирается на все сферы психологического исследования. В этом имеет свое оправдание метод, применявшийся в «Критике чистого опыта».

Этими краткими замечаниями мы можем закончить характеристику эмпириокритического миропонимания. Неоспоримо оригинальный и блестящий психолог, Авенариус выступил и на поприще чистой метафизики пытливым новатором. Тем не менее, сопоставляя эмпириокритическую психологию и эмпириокритическое миропонимание, мы находим, что метафизика философии чистого опыта производит все-таки впечатление некоторой недосказанности. Не без основания автор «Свойственного человеку понятия о мире» называл этот свой метафизический трактат непритязательными набросками, которые должны давать читателю не более, чем известное Anregung.