Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 13» онлайн - страница 21

Истинный смысл выражения «воспринимается исключительно содержание сознания» затемняется еще у Гартмана прибавкою «т. е. изменение собственного душевного состояния», ибо эта прибавка указывает на душу, как на то, что претерпевает изменение в течение восприятий; а в п. 4-м прямо заявляется, что функции, т. е. процессы души могут быть и бессознательными. Но является вопрос, почему понятие бессознательного более законно в применении к субъективной жизни, чем в применении к внешнему миру. Если мир для меня, как утверждает Гартман, есть мир моих субъективных явлений, то к разряду этих явлений относится и душа, и, стало быть, о бытии ее вне сознания не может быть и речи. В вышеприведенных п.п. 2-м, 3-м и 4-м «философского опровержения наивного реализма» Гартман совершенно справедливо указывает на то, что решение вопросов о существовании реальностей, о применимости к ним форм нашего воззрения и мышления и о том, существуют ли другие миры, кроме мира моих субъективных явлений, лежит за пределами возможности опыта. Но это заключение не вытекает из принимаемых Гартманом посылок; ибо если достоверно, что мир для меня есть мир моих субъективных явлений, то поскольку этот мир для меня есть единственная основа моих умозаключений, какое-либо умозаключение к миру не для меня, т. е. к реальности, становится невозможным; т. е. реализм оказывается учением не только гипотетическим, но нелепым.

Если приводимое Гартманом «философское опровержение наивного реализма» действительно имеет силу, то о реализме даже в смысле гипотезы не может быть речи. К счастью для реализма, мы видели, что оно не имеет силы, что философии вообще нет основания подписываться под частным анти-реалистическим учением Беркли, хотя последнее и подкрепляется авторитетом Юма и Канта. И сам Гартман дальнейшим изложением разбираемого ныне трактата доказывает, что практически он разделяет это мнение. За изложением «философского опровержения наивного реализма» следует у него изложение и разбор «трансцендентального идеализма», уже не как общефилософского убеждения, а как убеждения некоторых философских школ, конечно, вовсе не уполномоченных говорить от лица философии вообще.

«Трансцендентальным идеализмом» Гартман называет учение, отрицающее «приложимость форм воззрения и мышления к находящемуся за пределами сознания миру» (стр. 40). Радикальный или последовательный трансцендентальный идеализм отрицает даже бытие чего-либо внесознательного, ибо само это бытие есть не что иное, как наша мысль, т. е. состояние сознания; умеренный же или непоследовательный трансцендентальный идеализм признает это бытие, отрицая лишь применимость к нему всех прочих категорий воззрения и мысли, т. е. полагает, что, хотя реальность несомненно есть, но она совершенно непознаваема.

Доказательство трансцендентального идеализма Гартман формулирует так (стр. 45): «Если я пытаюсь мыслить что-либо, лежащее вне области моего сознания, т. е. не принадлежащее содержанию моего сознания, то эта попытка оказывается неудачною дотоле, доколе сохраняется условие, поставленное этому мыслимому, – лежать вне области моего сознания; в тот же момент, когда, по-видимому, эта попытка удается, мыслимое уже стало содержанием моего сознания, т. е. вошло в область моего сознания и тем самым перестало быть лежащим вне области моего сознания. Покуда я не мыслю, я не мыслю и вещи в себе (реальности); а коль скоро я мыслю нечто, я мыслю мою мысль, следовательно, опять-таки не вещь в себе (реальность). Не мыслю я или мыслю, то, чего я таким путем достигаю, никогда не может быть чем-то трансцендентным для сознания. Если же я мыслю нечто и при этом воображаю, что я мыслю нечто трансцендентное для сознания, то я противоречу самому себе, так как тем, что я мыслю нечто, я доказываю, что оно имманентно сознанию».