Читать «Николай II. Психологическое расследование» онлайн - страница 10

Генерал А. А. Брусилов вспоминал о впечатлении, которое производил последний император уже в зрелом возрасте: «Николай II не умел добраться до души солдата, притянуть его сердце, возбудить его дух. Ни его физический внешний облик, ни манера говорить не возбуждали энтузиазма».

На протяжении всего пребывания Николая у власти современники в один голос утверждают об отсутствии у него необходимых проявлений «царскости». Причем заметим, что нет никакого прогресса в развитии этих качеств. Сравним два описания особенностей Николая Александровича, фиксирующих его поведенческие черты в начале и в конце правления.

Из воспоминаний Федора Александровича Головина, описывающих события 1894 года: «…Особенно смешным и жалким показался мне государь во время торжественного шествия после коронования из собора во дворец. Бледный, утомленный, с большой императорской короной, нахлобученной до ушей, придавленный тяжелой, парчовой, подбитой горностаем, неуклюжею порфирою, Николай казался не величавым императором всея Руси, не центром грандиозной процессии, состоявшей из бесчисленных представителей всевозможных учреждений, классов, сословий, народностей громадного государства, а жалким провинциальным актером в роли императора, ему не подходящей».

Из воспоминаний Мориса Палеолога, описывающего события конца правления царя: «9 (22) февраля 1916 года открытие сессии IV Государственной Думы. В обширной зале с колоннами, где некогда Потемкин восхищал Екатерину своими великолепными празднествами, поставлен аналой для молебна. Депутаты стоят кругом тесными рядами… Император подходит к аналою; начинается служба; дивные песнопения, то широкие и могучие, то нежные и эфирные…

Император слушает службу со свойственным ему умилением. Он страшно бледен. Рот его ежеминутно подергивается, как будто он делает усилия, чтобы глотать. Более десяти раз трогает он правой рукой ворот – это его обычный тик; левая рука, в которой перчатка и фуражка, то и дело сжимается. Видно, что он сильно взволнован… Затем он произносит речь:

«Счастлив находиться посреди вас и посреди моего народа, избранниками которого вы здесь являетесь. Призывая благословление Божие на предстоящие вам труды, в особенности в такую тяжкую годину, твердо верую, что все вы и каждый из вас внесете в основу ответственной перед Родиной и передо Мной вашей работы весь свой опыт… и всю свою горячую любовь к нашему отечеству…»

Тяжело смотреть на Николая во время произнесения этой речи. Слова с трудом выходят из его сдавленного горла. Он останавливается, запинается после каждого слова. Левая рука лихорадочно дрожит; правая судорожно уцепилась за пояс. Последнюю фразу он произносит, совсем задыхаясь».

До конца своей жизни Николай Александрович так и не обрел навык к бесчисленным публичным выступлениям и к появлению на людях в качестве первого лица государства. Несомненно, это испытание вызывало настоящий стресс. Несмотря на его внешнее спокойствие и «непрошибаемость», он, как и всякий человек, нервничал, и «внешним образом смущение государя выражалось, например, в столь известном постоянном поглаживании усов и почесывании левого глаза».