Читать «Нечисть (первоначальный вариант)» онлайн - страница 35

Он посидел еще, поглядывая в окно, встал и, смущенно улыбаясь, пошел мириться с женой.

Дул устойчивый ветер с юга. В воздухе носилась гарь далекого города. Вся деревня была зла и скандальна… Но больше всех был зол я, и каждый удар волны о берег распалял эту мою злобу. Глядя вокруг помутневшими глазами, скрежеща зубами, я прохрипел:

— Вы у меня узнаете, чем болота воняют! Я вас выведу на чистую воду!

Опечалив кота, я выволок стол с объедками на улицу и стал прибирать в доме. Я вычистил его так, как не чистил свое жилье никогда прежде. Сложил остатки продуктов в горбовик и спрятал его вместе с ружьем и удочкой. Повесил на дверь огромный ржавый замок, чтобы все видели: в доме есть хозяин. Потом пошел в лес и свалил сухой, звенящий как железо кедр, выволок его на середину деревни и стал вытесывать брус.

Ведмениха издали бросала на меня любопытные и хмурые взгляды. Лесник, опасливо косясь, ходил за домами, высовываясь из-под заборов и крапивных кустов. Во дворе Домового уже звенела пила. Его бабенка, шмаля табаком, кормила кур, созывая их сжатыми из-за сигарет губами: «Пыпа-пыпа-пыпа!»

Загрохотал мой топор, отзываясь эхом от дальних скал, так что все другие звуки в деревне стихли. Стихла и пила Домового. Вместе с женой он вышел и сел на лавочку, наблюдая за моей работой. Старушка неподалеку пасла курочек, украдкой посматривая, что выйдет из всего затеянного мной. Выполз и дед. Он был в обычном недопитии. От желания добавить он скрежетал зубами, до белизны в суставах сжимая кулаки. Хромой мужик, перестав петь, остановился на линии, оперся на костыль и из-под руки наблюдал за собравшимися. На стук моего топора приползли даже туристы с берега. Все поглядывали и посмеивались, ожидая смешной развязки.

Мне были глубоко безразличны их насмешки. Я знал, что делаю. Я не знал только, смогу ли довести все до конца. Может быть, кто-то уже начинал догадываться о моей затее, но сомневался и помалкивал.

Едва я начал соединять крестовину, стало пощипывать руки и сводить пальцы. Пересиливая ломоту, выворачивающую суставы, я свел воедино концы кедровых брусьев, и меня затрясло. Но я готов был сгореть живьем, чтобы насолить всем собравшимся на всю их оставшуюся жизнь.

И вот, отшвырнув топор, я поднял над головой самый древний из всех крестов и самый ненавидимый нечистью. Волосы мои стояли дыбом, в воздухе носился запах паленого. Нос тлел и обугливался, а рук я уже не чувствовал.

И тут я увидел, как затряслась Ведмениха. Лесник выпучил глаза, выворотил челюсть и завыл. Старик хлопал себя по ляжкам, указывал на него пальцем, крича во все горло:

— Лесника-то кондрашка хватила, а прикидывался мало пьющим!

Ведмениху затрясло так, что груди гулко зашлепали по животу.

— Фашист! — завизжала она.

— Человек! — прохрипел я, чувствуя, что еще минута — и сгорю дотла.

Клацая челюстью, лесник прокричал, катаясь по земле:

— Нет уже людей в чистом виде, одна помесь!

— А я кто? — запустив в него недопитой бутылкой, выскочила из дома старушки конопатая девка, в которой я узнал ночную пловчиху.