Читать «Неуловимая наследница» онлайн - страница 55

Скорчившись на диване, Ник лихорадочно представлял себе, как отвинчивает металлическую ножку кровати, и, когда Ольга входит, выскочив из-за двери бьет ее точно в висок. И пусть потом врываются охранники, пусть вяжут его, убивают – все равно. Или не ножка, нет, тарелка… Можно разбить тарелку, выбрать острый осколок и всадить ей его прямо в горло, в сонную артерию.

Нет, нет… Он не сможет, господи, не сможет… Все они тут не зря презирают его и относятся, как к великовозрастному ребенку. Он жалкий слабак…

Но что, если… Да, он не способен ее убить, но ведь из этой ситуации есть и еще один выход. Ник вскочил с дивана, метнулся через комнату. Колени все еще гадко дрожали, да и всего его трясло от пережитого потрясения. Он осознавал, что движется хаотично, действует непродуманно. Но пульсирующее внутри напряжение, отчаяние, сдавливавшее горло, требовали делать хоть что-нибудь.

Мама не переживет… С ума сойдет от горя. Но что же делать? Иного решения нет. Он так больше не может.

Тарелка с недоеденными пирожными, оставшаяся с обеда, стояла на низком журнальном столике. Ник стряхнул сладости на пол, а саму тарелку, примерившись, грохнул об угол стены. Та разлетелась на куски – белые, с сине-голубой каймой. Опустившись на четвереньки, Ник принялся шарить по полу, подбирал осколки, разглядывал их, рыча от досады, расшвыривал в стороны. Пока наконец не отыскал нужный – сектор почти правильной формы с острым, как бритва, краем.

Он сел на пол, привалился спиной к стене, дернул вверх левый рукав рубашки, а в правой руке зажал осколок. Перед глазами мелькнуло мамино озабоченное лицо, глаза ласковые, как весеннее солнце. «Ники, не глупи. Ну что ты?» – мягко произнесла она. Затем вместо мамы появилась Ольга, сказала: «Мне, правда, жаль». И ее отстраненный нечитаемый взгляд как будто потеплел.

Ник мотнул головой, прогоняя видения, примерился и полоснул осколком по проступившим на левой руке венам.

* * *

Первой, кого он увидел, открыв глаза, была Ольга. Она не смотрела на него и не видела, что он очнулся. Наверное, поэтому лицо ее было не привычной Нику бесстрастной маской. В глазах, глядевших мимо его головы, за зарешеченное окно, плескалось предгрозовое море. Николас видел в них тревогу, видел кипящую в глубине досаду. Но вместе с тем он видел и печаль, такую глубокую, такую неразрешимую, будто Ольга сжилась с ней уже давно и отчаялась когда-либо развеять.

Он слегка шевельнул забинтованной рукой. Ольга обернулась к нему, и лицо ее тут же замкнулось, закрылось.

– Что… Что со мной? – спросил Ник, еле ворочая не желавшим слушаться языком.

– Тебе вкололи успокоительное, – ровно ответила Ольга. – Здесь был врач. Он остановил кровь, сделал перевязку и укол.

Ник коротко кивнул. Наверное, из-за лекарства, впрыснутого ему в кровь, он не чувствовал ни отчаяния из-за того, что его затея не удалась, ни злобы на тех, кто ему помешал. Весь мир будто бы подернулся серой пеленой. Апатия, безразличие. Какая, в конце концов, разница, что с ним будет. Он перестал принадлежать себе, давно перестал. Не в тот день, когда Ольга, угрожая оружием, заставила его спуститься на яхту. А раньше, когда он впервые увидел ее на пляже – в закрытом купальнике, с доской для серфинга в руках и с развевающимися золотыми волосами, которые она безуспешно пыталась поймать и усмирить на ветру.