Читать «Неуловимая наследница» онлайн - страница 23

– А у нас что, есть квартира в Москве? – спросила как-то Оля.

– Есть, – бросила мать, сгружавшая кастрюли в картонную коробку.

– А откуда?

– Тебе что, заняться нечем? – прикрикнула мать. – Иди лучше учебники свои собери. Вопросы она задает, ишь!

По каким-то обмолвкам родителей Оля поняла, что когда-то раньше, давно, они жили в Москве. А в Крым перебрались позже. И, кажется, это тоже было как-то связано с погибшей Сашей.

– Никогда никого не слушала, жила, как хотела, – брюзжала мать. – А родня потом разгребай за ней, что наворотила. Явилась, помню: «Людочка, спасай!» Будто у меня своей жизни нет. Навесила ярмо, из родного города сдернула… Ну и получила, на что нарывалась, шалава.

– Людок, да хватит тебе, не надо так об умерших, – бурчал иногда отчим.

– А что, боишься, явится она к тебе с того света? – с ненавистью выплевывала мать.

И Оля понять не могла, за что же та испытывает к сестре, уже погибшей, такие чувства. Что ей могла сделать эта красивая мягкая женщина, что могло вызвать такую ненависть?

– Да ладно, хорошая ведь девушка была, красивая, добрая, – мямлил отчим. – Жалко ее, жить и жить могла бы. Это козел этот ее с толку сбил.

– Постыдился бы, «красивая», – передразнивала мама Люда. – Будто я не видела, как ты на нее зенки пялил. Только не про твою честь была принцесска. На кой ты ей сдался, голодранец? Ей себя подороже продать хотелось.

Оле отчего-то от таких разговоров делалось горько. Она уходила в свою комнату и прижимала к лицу куклу, которую привезла ей Саша. Такую красивую, такую хрупкую, с тонким фарфоровым личиком и гладкими, как шелк, волосами. Оля глубоко вдыхала, и ей казалось, что от волос куклы, от ее старинного платья в кружевах все еще немного пахнет Сашиным запахом – нежным и горьковатым.

Куклу ей удалось отстоять, хотя мама Люда не раз упрекала:

– У тебя что, других лялек мало? Давай продадим, все равно с ней не поиграть, только любоваться. Ну чего ты уперлась? Мать с отцом последний хрен без соли доедают, а эта в куклу вцепилась. Не стыдно?

Но Оля расстаться с куклой не соглашалась. А когда Люда попробовала отобрать ее силой, устроила такую истерику, что мать, не отличавшаяся чувствительностью к детским капризам, на этот раз махнула рукой. Должно быть, испугалась посиневших Олиных губ, закатившихся под лоб глаз и судорог, которые выгибали худенькое девчоночье тело.

А Оля знала, что куклу не отдаст ни за что. Пускай большую часть одежды, привезенной Сашей, мать оттащила в комиссионку. Ей все равно наплевать на тряпки. Пускай отчим загнал кому-то медали деда, героя войны, которые Оля так любила перебирать. Это она могла пережить. А за Сашу, милую, нежную Сашу с фарфоровым личиком она будет стоять до последнего.

В Москве ей все время было холодно и темно. Не хватало солнца, привычного соленого запаха моря и терпкого – степных трав. Не хватало свободы – когда можно выскочить из дома в собственный двор, вылететь за калитку, промчаться по сонным улочкам до края поселка, а там, раскинув руки, ухнуть в бескрайнюю, необъятную степь. Где только цикады стрекочут, и коршун парит над землей, раскинув крылья. И пахнет, горячо и пряно пахнет полынью.