Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 229
Николай Михайлович Любимов
Вот несколько строк из случайно сохранившегося у меня письма Нины Николаевны Литовцевой к Маргарите Николаевне от 1 февраля 1937 года:
«Друг мой дорогой, спасибо тебе за память и за ласку, которую я всегда от тебя получаю. Я очень, очень ее ценю, гораздо больше, чем это показываю».
И в заключение:
«Ты очень многим людям нужна, а это очень сильный стимул для желания жить».
К концу жизни у Маргариты Николаевны открылся тот же недуг, что и у Марии Николаевны: постепенное омертвение памяти и сознания.
В год ее кончины – в январе 1965 года – я записал в дневник:
«Был у Марг. Ник. Есть чутошные просветы в ее сознании:
– Все – все равно.
– Живу как придется. Не ты ведешь жизнь, а жизнь ведет тебя.
– Меня окружают люди, которые живут здесь, а мысли их далеко.
Как прежде, ласково взяв меня за руку и, как прежде, доверительно:
– Это я только тебе могу сказать… – знакомые, много раз мною от нее слышанные, такие мне дорогие слова…
И снова – бессвязная невнятица…»
Перед всеми родными, перед всеми друзьями я хоть в чем-нибудь да виноват: не скоро, а то и вовсе не складывал не́любья с сердца, недопомог, недоблагодарил, недопонял, недовыслушал, недолюбил… И, что ни год, тяжелее груз сознания вины, теперь уже непоправимой. И особенно больно сжимается сердце при мысли, что перед Маргаритой Николаевной я так и остался в неоплатном долгу.
В 29-м году перед открытием театрального сезона газеты сообщили, что в труппу Московского Малого театра вступил народный артист РСФСР Юрьев.
Юрий Михайлович Юрьев был и артистом, и директором Александринского театра. В 28-м году первое, что бросилось ему в глаза, когда он после летнего отдыха перешагнул порог театра, это приказ о том, что он снимается с поста директора, а на его место назначается Николай Васильевич Петров. Давно ползший в директора, Петров внушил начальству, что Юрьев противится внедрению советского репертуара и затирает молодежь. В те годы для руководителя театра это были едва ли не самые грозные обвинения! Оскорбленный Юрьев ушел из Александринки совсем. Его пригласил Малый театр, но жить в Москве ему было негде. Маргарита Николаевна предложила ему занять в ее квартире две большие комнаты с условием: чтобы он платил за их отопление и освещение, и Юрьев со своим приемным сыном Виктором Яльмаровичем Армфельтом в 29-м году переехал в Москву. Виктор Яльмарович поступил в Оперетту и занял первое положение: пел Джима в «Роз-Мари», Боккаччо. Маргарита Николаевна втиснулась в комнатушку об одно окно, упиравшееся в противоположное крыло дома, где размещалась гинекологическая лечебница. Ее комнатушка находилась по другую сторону от коридорчика, дверь в дверь, ведшую в юрьевские апартаменты, между кухонькой и отделенной от нее клетушкой для прислуги и самой дальней от входной двери комнатой, которую занимала Александра Александровна. Впрочем, сузившись до размеров одной комнаты, стены которой были увешаны портретами Марии Николаевны в жизни и в ее основных ролях, квартира № 10 все-таки оставалась квартирой Ермоловой. Здесь каждая мелочь напоминала о царице русской сцены.
