Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 184

В статьях Воронского чувствовалась любовь к литературе, и выражал он эту любовь свежими словами. Краски на иных из написанных им литературных портретов до сих пор не пожухли. Сущность Андрея Белого-прозаика сжато и очень верно определена Воронским с помощью метафоры самого Белого: «Мраморный гром». Так Воронений озаглавил свою статью об авторе «Петербурга».

Мне нравились прозаики и поэты, которые нравились Воронскому: Сергей Есенин, Алексей Толстой, Сергей Клычков, Всеволод Иванов, Борис Пильняк, Артем Веселый. Меня трогала та нежность, какую проявлял Воронений к Есенину. Я был всецело на стороне Воронского, когда он защищал Есенина от Бухарина, нападавшего после смерти поэта не столько на «есенинщину», сколько на самого Есенина, которого он изображал певцом хулиганства.

Воронский держал курс на писательскую интеллигенцию – старую и молодую. Это укрепляло мои симпатии к нему. Книги так называемых «пролетарских» писателей – при всем моем тогдашнем интересе к литературной современности – вываливались у меня из рук. Воронский «недооценил» Серафимовича. Я «Железный поток» не дочитал – меня затошнило от стилистической безвкусицы автора. Воронский «недооценил» Фурманова. Я не смог дочитать «Мятеж» – мне было до того скучно, что однажды я над ним заснул. Я восторгался меткостью ударов, какие наносил Воронский шайке напостовских и налитпостовских бандюг. Главным образом за то, что Воронский защищал от них литературу, у него и отняли в 27-м году им же созданный с благословения Ленина журнал «Красная новь».

На короткое время Воронский примкнул к троцкизму. Я не думаю, чтобы Воронского прельстила экономическая и политическая программа троцкизма. Притягательная сила троцкизма для Воронского была в другом. Воронский был литературным единомышленником Троцкого. Троцкий еще при жизни Ленина поддержал Воронского и одобрил его за сближение со «стариками» и с «попутчиками». В фельетоне Валерьяна Правдухина, помещенном в первом номере «Красной нивы» за 24-й год под названием «Этюд о современных критиках», Воронскому была отведена роль гоголевского Остапа, рубящегося с налостовскими лихими ляхами. И несдобровать бы, мол, удалому Остапу, когда бы на выручку ему не подоспел Тарас-Троцкий. В литературной борьбе политические противники менялись тогда местами: Троцкий был «правым», Бухарин – «левым». Троцкий с рыданием в голосе отслужил по Есенину панихиду. Бухарин нагадил на его могилу. В своих взглядах на политику партии в литературе Троцкий был близок к Ленину. Об этом прямо пишет Воронений в статье «О пролетарском искусстве и художественной политике нашей партии»: «Всякий, кто вспомнит последние <…> выступления в печати тов. Ленина, обязан признать полный контакт их с точкой зрения тов. Троцкого». Осенью 33-го года проходила последняя «чистка партии». На Воронского опять наскочили: ты, дескать, братался и якшался с «попутчиками», ты недооценил значение пролетарской литературы. В ответ на вопросы Воронений преспокойно достал из внутреннего кармана пиджака письмо. Это письмо написал ему Ленин. Основная мысль Ленина: пролетариат еще не скоро выдвинет истинных художников слова, а потому он советует товарищу Воронскому ориентироваться на тех старых и молодых писателей-интеллигентов, которые хотя бы и не всецело, но приняли Октябрьскую революцию. Сохранилось ли это письмо в архивах Комитета государственной безопасности?..