Читать «Непобедимая» онлайн - страница 69

Комиссар кивнул телеграфисту и начальнику караула:

— Качановке не отвечать. Возвращайтесь в вокзал. Все, что будут передавать, принимайте.

Он взял Сергеева под руку, и они медленно пошли по путям.

— Должен сообщить, — начал комиссар, когда шаги телеграфиста и начальника караула затихли вдали, — в Качановке пятьсот сабель и батарея полевых орудий, сведения точные. Отряд очень сильный, и Козенко под стать ему: жесток и хитер. Я с ним встречался. Правда, давненько уже, сразу после разгрома калединовщины, и честное казачье слово не выступать с оружием против Советской власти он мне тогда дал…

— Пятьсот сабель? — спросил Сергеев.

Чувство, которое овладело им, не было страхом или тревогой. Это было понимание ответственности командира, всегда тем большей, чем сильнее угроза.

«Потому комиссар и остался в роте, что знал об этом, — почти с братской теплотой подумал он вдруг. — Он очень хороший человек…»

— Пятьсот сабель и батарея… И все это на нас, — проговорил он, подразумевая под этим «нас» и самого себя, и бойцов, и комиссара.

Комиссар взглянул на Сергеева:

— Что ж? Все теперь ясно? Да? Дело тебе предстоит очень тяжелое. А никто не должен отступить ни на шаг.

— А вы? — вырвалось у Сергеева.

Он вдруг понял: комиссар хочет уехать! Против пятисот сабель и батареи рота численностью в сто три бойца при одном пулемете не выстоит. Ему, как бывшему офицеру на службе у красных, пощады ждать нечего. Комиссару тоже пощады не будет. Ему еще и потому, что он, судя по внешности, определенно еврей, а белоказаки комиссара-еврея, попадись он им только, повесят на первом же суку!.. Вот он и уедет.

Но какое ему, Сергееву, дело до комиссара дивизии? И вообще, что за низкие подозрения? Ему и его бойцам нужно выполнить свой долг!

Еще более посуровевший и собранный, Сергеев проверил, наглухо ли застегнут френч, и сухо, кивком, простился с комиссаром. Их пути расходились. Что ж? Каждому свое.

Комиссар задержал его, взяв за локоть. Сергеев, охваченный презрением и брезгливостью, едва не вырвал руку и замер, весь напружинившись.

— Сделаем так, — сказал комиссар и помолчал, глядя на Сергеева и будто решая: говорить или не говорить, — сделаем так: я уеду сейчас. Надо попытаться повидать этого Козенко.

Сергеев не понял:

— Кого? Козенко? Какого Козенко? — и вдруг до него дошло. — Есаула Козенко?

— Да.

— Но позвольте! — Сергеев вырвал свой локоть из руки комиссара и ошеломленно отшатнулся. — Какой в этом смысл? Зачем? Или вы думаете, что ваш приход их задержит?

— На какое-то время — конечно!

— На сколько же? На час? На два?

— Но разве этого мало?

— Да казаки вас просто не доведут до Козенко! Пристрелят по дороге, чтобы снять сапоги и тужурку!

Комиссар развел руками:

— Тогда я свою задачу не выполню.

— Но во имя чего? Чтобы уличить Козенко в нарушенном слове? Это ж мальчишество!

Комиссар пожал плечами, как бы говоря: «Считайте, как знаете», — протянул Сергееву руку, прощаясь. Тот схватил ее. Крепко сжал. Хотелось сказать еще какие-то слова. Но какие?

Комиссар повернулся и пошел к вокзалу. Сергеев проводил его неподвижным взглядом и, как только комиссар скрылся за углом здания, бросился на окраину разъезда, туда, где над обрывом к Ворже бойцы рыли окоп. Потрясенный тем, что он только что узнал, он чувствовал потребность в немедленной активной деятельности.