Читать «Неожиданный визит (Рассказы и повести писательниц ГДР)» онлайн - страница 345

Дома кувшин ставят на стол. Отец сперва нюхает пиво, потом отпивает половину. Затем он отрезает всем по толстому ломтю хлеба, каждый макает в миску с льняным маслом посередине стола и аккуратно обтирает ломоть об ее край, прежде чем откусить.

Иногда бывает копченая селедка. Отец отдает дочерям селедочную головку с узенькой полоской мяса, себе берет середку, матери достается хвост. Строго деля селедку, отец всякий раз твердит, что в семье у его родителей было шестнадцать ртов и селедку вешали на лампу за столом. Каждый шелушил свою вареную картофелину, тыкал ее на вилку и подсаливал картофелину, мазнув по селедке.

Клера донашивает вещи сестры, которая на два года старше. Новым бывает разве что воротничок к синему воскресному платью. Зато деревянные башмаки все ремтростовские дочери получают новехонькими, и каждая успевает их сносить сама, пока пасет коров, отвозит воротнички белошвейкам, работает в поле и ходит в школу.

Приглядывая за чужими коровами на лужке за новым террикоником, Клера иногда мечтала вырасти сразу настолько, чтобы сестрино конфирмационное платье оказалось мало.

Но к конфирмации Клеры черное платье сестры даже ушивали.

Она вечно донашивала сестрины вещи, зато когда у Клеры — довольно рано — появился парень, то пришлось уступить его старшей сестре.

— У нас на все свой черед, — заявил отец. — Либо берут сначала старшую, либо ни гроша не выделю в приданое.

Ремтрост знал, почему сулил приданое.

Сухой березовый лист можно пальцами в пыль растереть. Раскроешь ладонь, дунешь — и нет ничего.

Парень выбрал приданое, но ему все простилось, потому что с войны он не вернулся.

Говорят, внучка очень похожа на бабку. У Энны есть фотография, где Клера снята в длинном темном платье, на шее цепочка с часами. Лицом они и впрямь похожи. Энна слышала от других, будто у нее такой же взгляд, как у Клеры, и голос. Что ж, вполне возможно.

Есть еще старое свадебное фото. Бабка сидит на стуле, очень прямо. Дед стоит рядом. Волосы у нее заплетены в косы и уложены вокруг головы, она серьезно глядит на мужа, снизу вверх. На темной круглой табуретке лежит его цилиндр.

Раньше у фотографии была темно-коричневая рамка.

Снежные хлопья ложатся на терриконики и поросшие березняком холмы. Снега прибавляется. Ветки гнутся к земле под его тяжестью. Ветер плачет, как ребенок. Или молчит. Снег кружит гусиным пухом. Пуха становится все больше и больше…

На свое первое с мужем рождество Клера напекла куличей из целых двадцати фунтов муки. Добрых куличей напекла, лучше, чем дома, — масляных, с изюмом.

Куличей не трогали до сочельника. А к Новому году было съедено уже три штуки. Клера ждала первого ребенка и все время была голодной. Муж хотел сына, но она чувствовала — будет дочка.

После полуночной новогодней мессы ей привиделся сон, о котором она потом говорила, что преждевременные роды начались утром именно из-за него.

Ей снились дома. Из домов доносился колокольный звон, будто колокола звонят в каждом доме; навстречу ей идут люди. Колокола бьют все громче, небо над головами становится белым, и из этой белизны выплывает круглая багровая луна.