Читать «Нежные и надломленные» онлайн - страница 70

Я ледяным сдерживающим голосом:

–Ты же знаешь, я сказала тебе, что всё это фиктивно, что у меня был замысел – уехать в Германию, гер-манию, что речь шла о фиктивном браке, что ты там навыдумывал? Зачем ты обманул свою бедную усатую маму? Что ты там наплёл своему шефу о «нашей» неземной любви? Я не люблю тебя, я ничего не могу со своим сердцем сделать. Хочешь, по буквам произнесу тебе ещё раз, ещё многомногомного раз подряд янелюблютебя. Ты понял? Никогда не любила и не полюблю. Между нами ничего не было. Да, я переспала с тобой. Считай, что искренне… Но я никогда не любила тебя. Секс и любовь – вещи несовместные, как злодейство и гений, ты понял? Ты сам себе кости переломал. Из-за меня ты впервые в жизни стал похож на человека, слез с дряхлой спины своей несчастной матушки. Уходи с работы! Живи как раньше, лёжа на диване бесцельно!

–Ах, так, тогда я сейчас приеду к тебе, встану под окнами и буду орать, что я твой муж, а ты моя жена, если ты не приедешь немедленно, я приеду сам.

–Вот те на! Прекрати! Не пугай, пожалуйста, моих детей и мою мать! Я совершила ошибку, я вообще передумала. Если бы всё по-настоящему, ты бы в первую очередь искал бы общий язык с моими сыновьями. А так, они напуганы будут. Чужой дядька, который их имена путает… Прости меня, пожалуйста за то, что я вписалась во всё это, подчинилась твоим фантазиям по поводу меня. Я в твоих глазах себя не вижу, я другая какая-то… Что сделать, чтобы дошло до твоей сумасшедшей головы с засоренными мозгами – нелюблюнелюблюнелюблю. Понимаю, что приятно наонанировать себе бабу, любовь, сделать вокруг себя мокренькое и тёпленькое – придумать сладкий, правильный мирок и поселиться в нём. Но это всё ложь! Твой Сахаров, Боннер твоя – они ведь вместе с Солженицыным призывали «жить не по лжи»! Что же ты не хочешь жить не по лжи! Я вот не могу жить по лжи, мне ничего не надо, никакой Германии, мне тяжело будет лгать тебе, детям, себе, – шипела я в трубку злобно, аж захлёбываясь.

Он завизжал страшно, сказал, что сейчас приедет ко мне и будет страшный скандал. Я представила, как перепугаются дети от того, что в их мирок войдет по-звериному рыкающий дядя, хотящий их маму. Они будут плакать. Они ведь видят, что он их не любит, что они ему не интересны. Это будет позор и ужас. Какая там Германия… Тогда я решила обмануть Немотаева, взять хитростью. Хотя это была чистая правда. Тихим, сладким голосом зашептала:

–:Я болею. Я ещё не поправилась. Ты мучаешь меня. Я потом приеду, когда поправлюсь. Обязательно. Ты милый такой.

Он ничего не слышал, в ушах его билась его фикция, его идея возлюбленная о великой любви ко мне, о моей какой-то удивительной любви к нему, о моём выборе, который – о, судьба, о, счастье, о, розы – пал почему–то на него, да, такая странная девушка с присущей ей странностью выбрала в женихи его, только артачится.

–Я сделаю, что обещал! Приеду и буду кричать! Только так ты сможешь понять, что я тоже человек, что я живой.

«Мои дети тоже живые, они имеют право жить в спокойствии. А я ведь тоже живая, у меня своя мечта о себе есть», – злобно возражала я не вслух. Визг продолжался. Я сказала громко: