Читать «Нежные и надломленные» онлайн - страница 60

–А секс у вас есть?

–Когда он выполнит все мои требования. Только после этого. Так я ему сказала.

–Анна, ты богиня! Тебе бы медведей перевоспитывать! – восклицает Антонина Торько, всплеснув своими прелестными руками в кольцах.

–То же самое его мама мне сказала, Елена Ефимовна…

Рубашка Вениамина

Вениамин как-то на моих глазах утром одел чистую, глаженую рубашку. К вечеру пришёл в ней же. Она была вся жатая-пережатая, вся в волнении каком–то, будто пережила стресс и ужас. Будто Венька весь день провёл на месте катастрофы, что-то тушил, фрагменты кого-то вытаскивал, от кого-то скрывался (от тех же оживлённых фрагментов?), полз, кричал, прыгал, долго бежал, петляя. Такая была у него рубашка.

А весь день, все 8 часов просидел в тихом спокойном месте у компьютера, не в подвале – на втором высоком этаже, высчитывая градусность водки для хозяина, но сам абсолютно трезвый. Водка в его работе присутствует чисто виртуально, он даже не видел, как она выглядит. Но, возможно, частое повторение слова «водка» что-то производит в его организме, передаётся его рубашке, и она выглядит как пьяная.

Ася высказала другую версию. «Может у него телосложение такое. Нервная система. Он сидит спокойно и невозмутимо, а мышцы его так и бегают по поверхности тела, совершают сами по себе, без ведома хозяина, вращательные и засасывающие движения. От этого вид у его рубашки – будто в заднице побывала, а не на поверхности спины». Так сказала она.

Я думаю, у Акакия Акакиевича тоже было свойство казаться помятым и жёванным, чтобы он ни одел. Наверное, поэтому мечтал Акакий Акакиевич о добротной шинели. Добротная, крепкая шинель – единственный вид одежды, который плохо мнётся. Крепкая, как футляр, как бронежилет, как хитиновая оболочка насекомого.

…Купили с Антониной для Вениамина светлый джемпер – в белых, едва проступающих якорях. Сказали в секонд-хэнде – это для сиротки-юноши одного. А какой там на хрен юноша! Сын крупного диссидента, денег до фига. Но что-то с головой.

Первой цивильной одеждой Веньки после всего того ужаса, в который он одевался, была полосатая футболка со слишком большим вырезом на шее. Это я ему такую подогнала со своим преувеличенным чувством юмора. Тельняшка фривольно полуобнажала то одно плечо Вени, то другое, пикантно выставляя на шее его простую верёвочку и католический крест. Веня выглядел в этой футболке вполне современно и веселее, чем был на самом деле. Чем-то неуловимо напоминал пьяненького, истерзанного штормами и портовыми шлюхами морячка средних лет. А, может, интеллектуала, замученного вопросами о том, онтологично ли онтическое выделение Бытия, или нет? Но таковым он также не являлся.

И вот Веня назначил мне встречу у выхода из метро. Я пришла и чуть не рухнула наземь от изумления.

Меня ждал и трепетал посреди Невского двойной морячок. Вениамин надел тельняшку, а на неё – белый вязаный джемпер, весь-весь покрытый хороводом светлых и тёмных якорей. Морячок, молящий стократно (по количеству якорей наизготове) о причале. Вопящий о том, чтобы зацепиться за сушу и перестать болтаться в океане умучившей его свободы. Трезвенник Вениамин имел вид сильно пьющего, а, возможно, ширяющегося в трюме, порочного субъекта, недавно сошедшего с палубы. Мне показалось, что даже его ноги кривоваты и цепляются за асфальт, как во время качки. Ему явно не хватало бескозырки с надписью «Яростный» или «Стремительный».