Читать «Недостреленный (СИ, с илл.)» онлайн - страница 258

— Понял. Зайду, чего ж не зайти, — кивнул я. — Ну, бывайте тут.

Розенталь тоже что-то пробурчал напоследок, и я вышел, плотно закрыв за собой дверь. Встал, прислонился к стене, еле слышно выдохнул, вытер лоб. Постоял немного, потом медленно пошел в сторону канцелярии, пока никто не прошёл по коридору и не увидел меня, без сил стоящего у стенки. С Розенталем не очень хорошо расстались, жаль, хотя отношения у нас и так-то не особо складывались. Скоро Розенталя переведут на другую работу, как я помнил, в республике создадут отделы уголовного розыска, а первым начальником МУРа станет моряк-балтиец Александр Трепалов, под руководством и при личном участии которого и были разгромлены все крупные многочисленные московские банды Гражданской войны.

Подойдя к рабочей комнате Лизы я уже перевёл дух, поэтому когда я открыл дверь, просунувшись в проём здоровым плечом, вид у меня был бодрый. Поздоровался с присутствующими, улыбнулся Лизе и помахал ей рукой.

— Я от товарища Розенталя. Всё в порядке, ему товарищ Дзержинский звонил, просил меня прийти по одному важному делу. Так что сейчас я в ВЧК, вечером приду, — сказал я при всех, чтобы не было больше инсинуаций и слухов насчет нас с Лизой и Рогова. Сидевшая с нахмуренными бровями на насупленном личике Лиза обрадованно засияла и закивала своей красивой головкой. Потом помахала мне ладошкой, и я прикрыл дверь канцелярии. Ну что ж, теперь в ВЧК.

Визита в ВЧК и самого Дзержинского я не очень опасался, по крайней мере, пока. Ну, во-первых, избавив вождя мирового пролетариата от предназначенной ему пули, я стал сиюминутным, правда, но своего рода героем, и, значит, не должен я навлечь никаких подозрений, а ровно наоборот. Во-вторых, думал я, не должна моя личность представлять никакого дополнительного интереса для Чрезвычайной комиссии и для верхушки большевиков. Да кто я такой в их глазах? Бывший солдат, бывший крестьянин, беспартийный, не занимавшийся политикой, полуграмотный красноармеец. Да таких сейчас миллионы, вовлеченных в революцию бывших крестьян. А в-третьих, ни Дзержинский, ни кто-либо в "кровавой" ВЧК не стали бы ничего враждебного со мной предпринимать без явных доказательств контрреволюционной деятельности. Я ж не из имущих классов и не бывший офицер, чтобы меня априори в чём-то подозревать.

Те, кто рисовали в моём прошлом мире Дзержинского как "палача", как мне кажется, безбожно врали и творили миф в угоду чьим-то политическим взглядам конъюнктуре. С современной точки зрения, что можно поставить в вину Дзержинскому, так это его отстаивание в спорах с наркомюстом и ревтрибуналом права для ВЧК выносить приговоры, относясь к части собственных граждан как будто к врагам по законам военного времени. После многих мирных лет такое кажется нам жестоким и сильным превышением полномочий, однако тогда в ситуации краха прежней системы судопроизводства и юриспруденции пришедшим к власти революционерам это было совсем не ясно, особенно в условиях войны и вооруженного сопротивления части населения. В прежней реальности 2 сентября 1918 года постановлением ВЦИК Советская республика была объявлена военным лагерем, а сейчас я не знаю, произойдёт ли это здесь, в этом мире. Через несколько дней узнаю, но, как мне кажется, положение сейчас не такое тяжёлое, и покушение на Ленина не удалось, так что посмотрим.