Читать «Неаполь чудный мой» онлайн - страница 42

В тот год погибает Рануччо Томмазони, и Караваджо, обвиненный в убийстве, бежит в Неаполь. “Семь деяний”, блистающие в полумраке на улице, расположенной поблизости от того переулка, где были задуманы и где спустя три года художник чудом избежит смерти от рук мальтийских наемников, – это искупление, портрет, театр, обвинение, смятение, уныние, стремительность, переход, голод и смерть. Немного найдется картин, столь точно характеризующих Неаполь и душу, которая на тот момент в нем обитала.

Так что, можно сказать, гений художника заключается в том, что он умел не быть педантом и создать творение, где собственно деяния милосердия едва заметны. В этом произведении нет спасения и нет приюта. Ну разве что тот приют, какой путник может получить в “Нептуне”, на улице Седиле-ди-Порто.

* * *

В окрестностях Санта-Мария-делла-Санита воздух полон арией Царицы ночи [55] . Рядом – улица Деи-Кристаллини, где сохранились римские катакомбы; благодаря своему названию, которое все целиком – преломление света, блестящие обломки, падающие на землю, она всегда напоминала мне о самых высоких нотах из партии коварной Царицы.

Подумать только: когда-то эта церковь была одной из самых красивых в городе и располагалась на просторной территории, принадлежавшей церкви. Потом пришел Мюрат, велел построить мост Санита, и монастырь вместе с прилегающими территориями ушел в прошлое. Весь квартал, по одному названию которого можно было судить о том, с какой целью он был создан [56] , превратился в кладбище. Тем не менее нет квартала более жизнерадостного и веселого, чем Санита. Однако вот уже три века здесь не ведутся работы по реставрации и реконструкции. Даже в Квартьери-Спаньоли они шли, а в Санита – никогда или почти никогда.

Если пройти через квартал Санита по улице Фонтанелле, мы придем к кладбищу Фонтанелле, к общему захоронению умерших от чумы, где, как говорят, покоится также прах Леопарди, несколько лет прожившего на улице Санта-Тереза-дельи-Скальци, являющейся естественным продолжением моста Санита. Что этот мост несет зло месту, в котором расположен, подтверждается одним символическим явлением: с него часто прыгали вниз самоубийцы. Властям даже пришлось оградить его решетками, которые стоят там до сих пор, – об этом писал Густав Херлинг.

В квартале Санита родился Тото. На улице Санта-Тереза, в квартире по соседству с домом Леопарди, во время войны жила семья моего отца. Двор примыкал к Археологическому музею, в окне даже удавалось разглядеть самую большую из сохранившихся античных мозаик, “Битву при Иссе”. Я снова случайно оказалась там по заданию газеты, вошла в старый магазинчик шляп и одежды и вспомнила, что мои бабушка с дедушкой часто туда захаживали. Сестра хозяина давала моему отцу частные уроки английского. Они живут в той же квартире, где жила после войны семья Чиленто. Я выглядываю из подъезда: “Битвы при Иссе” не видно, зато виден тот сад, откуда мой отец смотрел на “Битву при Иссе”. Забавно, как мы приближаемся и удаляемся от предметов и мест: игра линз, уменьшительных и увеличительных.