Читать «Наследники по прямой. Книга третья.» онлайн - страница 241

– Ну, что? Идёмте.

Они обернулись - разом, все четверо - и увидели перед собой самого настоящего деревенского священника, - в порыжевшей рясе, даже не слишком опрятного, пожалуй, если уж как следует придираться, седого, с длинными, собранными сзади в пучок волосами, небольшого роста, сухонького и - почему-то сердитого. У Гурьева возникло чувство, что они оторвали неведомо как уцелевшего и очутившегося здесь священника от какого-то важного занятия, и он извинился:

– Не гневайтесь, батюшка. Мы сейчас уйдём.

– Куда уйдёте-то?! - безмерно удивился священник. - Куда же можно от такой красоты небесной уйти?! Обходительный какой - уйдём. Обходительный - это хорошо. А ведь рявкнешь - так человеки замертво, небось, и валятся. Ах, люди, люди… Уйдём. Ишь, какой, - уйдём. А чего ж пришли?! Пока не обвенчаетесь - не уйдёте никуда. За мной уж идите.

– А что за день сегодня, батюшка? - улыбаясь, спросила Рэйчел.

– Двадцать седьмое апреля, - машинально буркнул Гурьев.

Рэйчел посмотрела на него, как на несмышлёныша:

– Не Радуница ли?

– Конечно, Радуница, - кивнул священник, и, кажется, перестал сердиться.

Вот теперь Гурьев действительно опешил - таких случайностей не бывает. Даже он, бесконечно далёкий от всяких обрядов и ритуалов, знал - именно в этот день начинались на Руси весенние свадьбы, и кто на Радуницу не успел, тому ждать - до осени. От начала их путешествия не минуло ещё и трёх дней, решение смотреть Покровскую церковь пришло, в общем, спонтанно, и у него даже закралось подозрение - уж не Городецкий ли всё это устроил?! Да нет, нет, оборвал он себя. Я совсем спятил. Но ведь так не бывает?! Он посмотрел на Рэйчел, перевёл взгляд на детей, - и понял: бывает. И вздохнул:

– Конечно. Мы идём, батюшка.

Они - теперь впятером - осторожно ступая, перешли по неверно колышущимся мосткам на ту сторону реки, где высилась церковь. Священник, поколдовав над запором, распахнул калитку в двери, и они очутились в сводчатом зале, чьи стены немного клонились внутрь, создавая осязаемую почти иллюзию взлёта и бесконечной высоты. Здесь, здесь, подумал Гурьев, здесь и сейчас, в этой разорённой, запущенной церкви, без посторонних глаз, только для них, только для двоих, для них, ненаглядных детей - Его Детей, - что же, и правильно это, верно, уместно и хорошо.