Читать «Наследник Тавриды» онлайн - страница 273

— Я понимаю, ты сердишься, — с усилием проговорил принц. — Ты так и не простила. Но попробуй понять. Что я такое? Нищий немецкий князек без содержания.

— Теперь ты на содержании у англичан? — съязвила гостья. — Скажи, а твоя рыжая дылда понимает, что ты ее не любишь? Или тебе удается…

— Аграфена, перестань, — взмолился он. — Все эти три года я закрываю глаза и вижу только тебя. Это единственное, что мне помогает…

— Без подробностей! — Закревская была удовлетворена. — Что ж, спасибо. Рада повидаться.

— Как? — опешил Леопольд. — Разве ты… Разве мы… Зачем же ты тогда приехала?

— Просто так. — Груша рассмеялась. — Я ничем не рискую. Муж сквозь пальцы смотрит на мои грешки.

— Ты его не любишь, — убежденно заявил принц. — Почему же не хочешь подарить мне вечер? Все, как в старые добрые времена?

— Куража нет, — зевнула Груша. — Вот если бы был шанс, что нас застанет твоя жена… Я бы, пожалуй, согласилась. У тебя дома. В спальне.

Леопольд отшатнулся.

— Я не могу на это пойти.

— Ага, — поймала его гостья. — Ты слишком ценишь то, что приобрел. Боишься рисковать. А предлагаешь себя в любовники. Я в последнее время предпочитаю поэтов. Они нерасчетливы и страстны… Кстати, ты начинаешь лысеть.

С этими словами Закревская двинулась к двери, а его высочество остался стоять у окна, запустив пальцы в черные кудри.

— За Богом молитва, за государем служба не пропадают, — повторил император известную максимуму. Ему приятно было возложить на Воронцова алмазные знаки ордена Александра Невского.

Переговоры в Аккермане закончились так, как и ожидать было нельзя. Турки приняли ультиматум. Их войска покинули Молдавию и Валахию. В Сербии восстанавливалось самоуправление. Спорные территории отошли к России. Было очевидно, что уступки — результат страха перед большой войной. Михаил Семенович сумел использовать это настроение и сразу по прибытии в Москву ощутил теплые лучи царской милости.

Коронационные торжества подходили к концу. Но балы в Первопрестольной шли чередой. Что ни день где-нибудь танцевали, а молодой император чаще всего не отказывался почтить хозяев своим присутствием. У французского чрезвычайного посла графа Мармона в доме князя Куракина на Старой Басманной принимали уже в третий раз. Первый праздник запомнился тем, что государь, войдя в зал, объявил:

— Я сегодня беседовал с умнейшим человеком в России.

А на недоуменные вопросы назвал Пушкина. Излишне говорить, что после такого восторженный прием поэту был обеспечен, куда бы тот ни показался. Дамы наперебой приглашали его то на мазурку, то на котильон. В театре публика смотрела не на сцену, а на обожаемого кумира.

Сегодня сюрпризов не предвиделось. Полонез сменяли экосезы, польки и даже не вполне разрешенные вальсы. У французов они давно привились, не оскорблять же чужестранного министра напоминанием, что танец — наследие революции. Хотя наблюдать это безобразие отваживался не каждый. Взять даму за талию и крутить по всему залу! Только после того как сам император прошелся в паре с супругой, легкой, как перышко, гости посчитали, что высочайшее дозволение дано.