Читать «Напиши себе некролог» онлайн - страница 4

– Много? – уточнил Арсений Иванович.

– Семьдесят рублев. В следующую среду, кады отыграться пришел, меня в обчество не пустили, сразу к хозяину отвели, к Бусурину. Он спросил: «Долг принес?» Я протянул червонец, как раз накануне жалованье получил. «А остальные?» – заорал Бусурин. Я поклялся, что, коли оставит мне мой червончик, сегодня же отыграюсь. «А ежели наоборот?» – «Тогда буду отдавать потихоньку, с каждого жалованья». Бусурин засмеялся: «Как тебе будет угодно. Только запомни: за каждый день задержки – штраф с тебя. Рубль!» Вышел я из трактира сам не свой. Это ведь чаво получается? Штраф с меня тридцать рублев в месяц, а в иной тридцать один. А жалованье – червонец, еще чаевых от жильцов – когда рубль, когда – полтора. Ни в жизнь мне с Бусуриным не рассчитаться. Хотел, было, утопиться, а потом нашел в кармане гривенник. Чудом завалялся. Зашел в другой трактир, заказал водки, чтобы выпить перед смертью, и тут ко мне мужичок подсаживается с полуштофом: «Вижу, горе у тебя. Давай угощу, авось, полегчает». Я и согласился, кто ж откажется? И за водочкой новому приятелю про все беды и рассказал. Тот слушал, слушал, а потом огорошил: мол, могу помочь. «Швейцаром, говоришь, служишь? А есть ли в твоем доме жильцы, что, выезжая на дачи, квартиры оставляют за собой и потому вещи не вывозят?» Ну я сразу про Гиршу Менделевича вспомнил. И рассказал Иван Ивановичу, так моего нового приятеля звали. Он аж зарделся: «Что, вправду, жид?» Я: «А что такого? У нас в околотке их пруд пруди! И все с достатком…» Иван Иванович в ответ: «Вот и замечательно! Жида ограбить грехом не считается. Наоборот, за такое богоугодное дело сразу в рай попадем на том свете. Пусти-ка меня в дом, когда жид на дачу отправится, я тебе семьдесят рублей за это дам». Я засомневался: «Так ведь на меня подумают. А я на каторгу не хочу. Лучше уж в Крюков канал». Но Иван Иваныч меня успокоил: «Кража откроется только осенью, когда жид вернется с дачи. Кто тогда на тебя подумает? Ты ведь на июль к родителям поедешь?» – «Ну да, с урожаем помочь». – «А раз тебя не будет, на тебя и не подумают». – Я и согласился. Куда было деваться? Разве что в канал.

– Надо было ко мне прийти, рассказать начистоту, – воскликнул Тейтельбаум. – Мы бы пошли в полицию, подстроили бы этому негодяю ловушку. Твой Иван Иваныч уже в тюрьме бы сидел.

– А мой долг?

– Я его бы покрыл. А ты потом бы рассчитался со мной. Потихоньку, как и собирался. И безо всяких процентов.

Захарка помотал головой:

– Это вы теперь такой щедрый.

– Я что? Разве тебя когда-нибудь обижал? – накинулся на него купец. – Со стола гостинцы посылал. На праздник деньгами одаривал.

– Простите, Гирша Менделевич. Анчутка меня попутал, – прослезился швейцар.

– Рассказывай дальше, – велел ему Яблочков.

– В пятницу, как только Гирша Менделевич с Беллой Соломоновной укатили, появился Иван Иваныч. Будто их караулил. Принес штоф столового вина: «Вечером дворникам поставишь, скажешь, известие из деревни получил, де, племянник родился. Предложишь радость такую обмыть. Только сам не вздумай из той бутыли хлебать, лишь пригуби для вида. Через час, когда дворники уснут, выйди на улицу и закури, то будет нам знак. Сразу подъедем».