Читать «Наедине с булимией. Обретая себя.» онлайн - страница 26

возможность подумать об этом.

Мария знала, о чем-то я не хотела задумываться серьезно, и задавала наводящие вопросы, но

ответы были однобокими. У меня имелась четкая нейтральная формулировка, помогающая

оградить свой внутренний мир от посягательств тех, кто в профессиональном смысле отвечал за

мое здоровье и при этом должен был знать все. Эта формулировка звучала так лаконично и при

этом значила так много: «У моей матери были проблемы с алкоголем».

Я научилась произносить эту фразу спокойным, хорошо поставленным и уравновешенным

голосом, уверенно глядя собеседнику прямо в глаза. Это было клише, не требовавшее никаких

дальнейших разъяснений и детализации.

Те, кто имел несчастье столкнуться с чем-то подобным, не нуждался, а чаще не хотел, в

дополнительных сведениях, остальные счастливцы просто не понимали, о чем идет речь. В их

глазах «проблемы с алкоголем» чаще всего выглядели как банальное «перепить» или «много

выпить» с периодичностью чаще, чем это делают обычные люди.

Мне практически никогда не хотелось пускаться в разъяснения, рассказывать о том, каково это –

быть близким человека, «имеющего проблемы с алкоголем», но иногда глупость задававших мне

вопросы сторонних наблюдателей, заводила меня в тупиковое состояние раздражения.

«Да что вы знаете об этом?!», - хотелось мне кричать им в лицо. – «Жалкие взрослые дети! Что

можете вы знать об этом? Вы, выросшие в атмосфере любви, ласки и заботы, в атмосфере

постоянства и уверенности в завтрашнем дне? Вы, с легкой неизменной радостью

возвращающиеся домой из школы, падающие в родительские объятья каждый вечер, требующие

ласки и внимания? Все вы, дети из благополучных семей? Что можете вы знать о том, каково это

жить с живой, но ирреальной матерью? Видеть идеал и знать, что в любой момент он может

исчезнуть на три, четыре, пять, десять дней? Возвращаясь домой, произносить молитву, перед тем,

как открыть дверь и мысленно услышать приговор?»

Мне хотелось рычать, царапаться и кусаться, но я молча, с надменной улыбкой обходила эту тему

и уводила разговор от нее все дальше и дальше.

Мария заставила меня вспоминать: год за годом, день за днем. И однажды, пытаясь заснуть, в

своих воспоминаниях я добралась до того самого момента, когда я впервые столкнулась с

отчаянием.

Я вспомнила все: как я лежала в кровати, глядела в безумно белый потолок и своим девятилетним

мозгом пыталась объяснить существующую вокруг меня реальность, сражаясь за свое право к

счастливому бытию. По всей квартире пахло алкоголем и лекарствами, было темно и тихо, в

квартире, в разных комнатах, были только я и мать, и боль сверлила меня где-то глубоко внутри,

вызывая потоки слез по щекам. Стремясь к видимости уюта и безопасности, я по привычке сама

подоткнула свое одеяло под подушку и свернулась калачиком к стене. Затем, словно «там» кто-то

мог меня услышать, я повернулась на спину и продолжила нашептывать какие-то слова.

Что же я шептала тогда? Как ни напрягалась, я не могла вспомнить.

* * *

Я умираю. Я умираю каждый день с утра до вечера. Я не могу жить в этой реальности. Мне