Читать «Надежда Васильевна Стасова» онлайн - страница 5

 Но была у бабушки еще одна дочь, Наталья Абрамовна, говорятъ,-- очень красивая въ своей молодости. Въ юныхъ годахъ она плѣнила сердце одного комиссаріатскаго чиновника, Павла Ивановича Кованько, родомъ малоросса, совершенно необразованнаго, но выигравшаго сотни тысячъ рублей въ карты, во время молдавскаго похода, и потомъ долго удивлявшаго Петербургъ своею роскошью и барскимъ мотовскимъ житьемъ. У него былъ домъ у Поцѣлуева моста, на мѣстѣ нынѣшняго дворца В. К. Ксеніи Александровны, весь съ цѣльными зеркальными стеклами (это была тогда еще совершенная новинка въ Петербургѣ), съ великолѣпнымъ зимнимъ садомъ и швейцарами. У Натальи Абрамовны было нѣсколько бархатныхъ салоповъ на дорогихъ лисьихъ мѣхахъ, нѣсколько драгоцѣнныхъ турецкихъ шалей, такихъ тонкихъ, что ихъ можно было продѣвать сквозь кольцо. Но впослѣдствіи этотъ Павелъ Ивановичъ опять все спустилъ въ карты разнымъ аристократамъ александровскаго времени и сталъ бѣденъ и голъ, какъ вначалѣ, сущій Іовъ на навозѣ. Всѣ друзья бросили его и забыли тотчасъ-же. Мы постоянно слыхали тогда тысячи разсказовъ про времена славы, роскоши, грубаго, безтолковаго мотовства. У не то въ домѣ, да еще и у нашей бабушки, мы встрѣчали одного ихъ родственника, Алексѣя Михайловича Томашевскаго. Это была уже совершенно особенная, поразительная фигура. Приходясь родней Кованькѣ, онъ происходилъ изъ небогатыхъ-же, какъ и тотъ, малороссійскихъ помѣщиковъ, и хотя мальчикомъ учился въ корпусѣ, а потомъ дослужился до большихъ чиновъ, но былъ столько-же, какъ и тотъ, совершенно нетронутъ какимъ-бы то ни было образованіемъ. Изъ него вышелъ одинъ изъ страшныхъ аракчеевскихъ генераловъ. Во время бунта военныхъ поселеній, разсвирѣпѣвшіе солдаты хотѣли убить его, но онъ успѣлъ спрятаться въ сараѣ, зарывшись въ сѣнѣ. Его варварства и жестокости были такъ велики, что самъ императоръ Николай I перевелъ его на службу на Кавказъ, а потомъ и вовсе уволилъ въ отставку. Про него повторяли передъ нами шопотомъ, даже во время его отставки, страшныя исторіи, а мы, дѣти, боялись на него смотрѣть, и отворачивались отъ его высокой, прямой и жесткой какъ палка, фигуры, отъ его желтаго, злого лица, подпертаго краснымъ высокимъ воротникомъ и увѣнчаннаго сѣдымъ торчащимъ хохломъ. Мы его почти иначе не видали, какъ за картами, послѣ обѣда; никакихъ разговоровъ онъ не зналъ.