Читать «Награда и муки (Публицистика)» онлайн - страница 49

Конечно же, не знал он тогда этой песни, и вообще ему не до песен было, есть ему хотелось, как и всем малышам военной поры, но почему-то так вот и видится: Кривощеково в густом морозном пару, за рекой - мерцающие настороженно и слепо огни Новосибирска, звездно сгущенные там, где огромный завод "Сибсельмаш", на котором доведется Лихоносову начать свой трудовой путь.

По кривощековской малолюдной улице, скрипя мерзлыми ботинками, бежит домой женщина, прижав к груди сверточек с хлебом. Это о ней впоследствии напишет ее единственный сын, родная кровинка: "Мать у меня не строгая, но я слушался ее во всем, невольно старался, чтобы молодое горе ее заплыло хотя бы маленькой гордостью за единственного сына. Я благодарен ей за внушенное мне широкое отношение к жизни и людям, и писательское восприятие у меня от нее".

Как мне хотелось бы, чтобы все читающие Лихоносова и особенно пишущие о нем повнимательней прочли эту фразу: "И писательское восприятие у меня от нее". Это избавило бы многих критиков от ненужных домыслов, натужных догадок и тривиальных рассуждений. Сказано - как вырублено. И кабы эти слова были относимы лишь к Лихоносову! А не у всех ли нас восприятие "от нее", от матери?

"Каки сами, таки сани", - любят говорить в Сибири, а по другому случаю еще шутят: "Свинья не родит бобра, а все того же поросенка".

Грубовато, конечно, по-сибирски топорно, коробит слух. Ну, чтобы смягчить нашу чалдонскую корявость, напомню изящных французов: "Ищите женщину!"

И найдете, уверяю вас. И это объяснит многое, почти все объяснит.

Отец, Иван Лихоносов, погиб на войне. Одна из многих русских женщин подняла одного из многих осиротевших парней, и не просто подняла, а, будучи жительницей рабочей окраины, так точно и с такой печальной любовью, описанной в повести "На долгую память", сумела каким-то образом выучить свое чадо и наделить совершенно естественной интеллигентно- стью, сохранив при этом в парне сибирское упрямство, настойчивость и творческий напор в труде нашем, названном одним моим другом шахтерским, - качества, совершенно необходимые и бесценные.

Из ранних вещей Лихоносова я больше всего люблю "Тоску-кручину", угадывая в главном герое некоторые черты характера самого автора, я вижу, как нелегко, порой до крика больно давалась ему, "маменькиному сынку", самостоятель- ность, эта самая настойчивость и стремление на все смотреть чистыми глазами, а коли глаза - зеркало души, значит, и душу сохранить чистой, незапятнанной. Мне кажется, эта повесть - большая личная победа автора над собой и обстоятельствами, которые, конечно же, были и будут в жизни нисколько не похожи на те красочные картинки, каковые изображаются в школьных учебниках.

"Живая мысль - не повторение жизни, не слепок из истины, но новая жизнь, новое содержание, несущее в себе "учительную" силу. Она пускает корни в нашем сознании, продолжая жить и развиваться. Умудренные ею, мы и сами становимся зорче, по-иному смотрим на то, что казалось привычным и примелькавшимся". Эту точную и емкую мысль, высказанную критиком О. Михайловым, рассуждавшим о творчестве Лихоносова, можно отнести к работе всех молодых писателей, которые, прежде чем осмелиться говорить всеохватно, что чаще всего выливается во всеядность, хотели бы сначала познать самих себя, отделить в себе, а затем и в жизни истинное от мнимого, а это ведь было "вечным двигателем" поэтической души, следовательно, и поэзии.