Читать «На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось» онлайн - страница 98

Виктор Тэрнер «От ритуала до театра: игры всерьез» («From Ritual to Theater: The Human Seriousness of Play» by Victor Turner)

Линда Уильямс «Хардкор: власть, удовольствие и «Помешательство на откровенности»» («Hard Core: Power, Pleasure, and the «Frenzy of the Visible» by Linda Williams)

«Филологи против журналистов» под редакцией Чеда Харбаха («MFA vs. NYC» edited by Chad Harbach)

Гарри Брюс «Боязнь чистого листа: фобии и фетиши знаменитых писателей» («Page Fright: Foibles and Fetishes of Famous Writers» by Harry Bruce)

Льюис Хайд «Дар» («The Gift» by Lewis Hyde)

Марк Макгерл «Эра семинаров» («The Program Era» by Mark McGurl)

Арнольд ван Геннеп «Обряды перехода» («The Rites of Passage» by Arnold van Gennep)

Виктор Тэрнер «Ритуальный процесс: структура и антиструктура» («The Ritual Process: Structure and Anti-Structure» by Victor Turner)

Матиас Хаген Кениг «Суверенный аутсайдер» («The Sovereign Outsider: 19th Century American Literature, (Non-) Discursive Formation and Postanarchist Politics» by Mathias Hagen König)

Льюис Хайд «Миром правит трикстер» («Trickster Makes This World» by Lewis Hyde)

Еще одна открытка из тура

Время от времени я спрашиваю себя: «А не пора ли завязывать?» Вообще-то я стараюсь не читать рецензии. Ни хорошие, ни плохие. Берегу голову – не хватало мне еще всяких маний или депрессий. Однако кто-нибудь время от времени подбрасывает мне самые смачные – злобные или хвалебные – отзывы. Когда в «Салоне» вышла рецензия на мой «Дневник», я спросил себя: «А не пора ли завязывать?»

Всегда можно уйти в преподаватели. И благодаря родителям (серьезно, спасибо им огромное) я не вышел из профсоюза машиностроителей, когда увольнялся с завода «Фрейтлайнер тракс», где проработал тринадцать счастливых лет. В доказательство могу предъявить блестящую ламинированную карточку с моим именем. Писать – это круто, в детстве я и мечтать не мог о такой карьере. Но в жизни всякое бывает.

Бывает даже такое, что ни одному писателю не вообразить.

Издатель запретил мне рассказывать про случившееся в Сан-Диего. Ко мне даже приставили телохранителей, которые после каждой встречи с читателями провожали меня из магазина до машины.

Последние десять с лишним лет я пытаюсь разобраться в том, что произошло в Сан-Диего, и понять, чем я мог навлечь беду.

Видимо, я слишком широко распахнул душу. Подставился. Я написал, что дело было в Сан-Диего, но городишко назывался Эль-Кахон. Конечно, название ни о чем вам не говорит. Я приехал в книжный сразу после доктора Лауры Шлезингер (тогда она была очень популярна). Менеджер магазина без конца повторял: «Вы собрали больше народу, чем доктор Лаура». А она собрала восемьсот человек. И вот я стоял на сцене посреди большого книжного магазина, который находился в крупном торговом центре, а вокруг толпились люди. Чтобы обозреть всех, мне приходилось время от времени поворачиваться вокруг своей оси.

Не успел я сказать и пары слов, как увидел на краю толпы этих людей. Они двигались примерно на равном расстоянии друг от друга и несли высоко над головой большие плакатные щиты – ярко-розовые, светло-зеленые, светло-голубые. С какими-то надписями. Эти люди медленно вертелись, показывая толпе свои послания. Я не сразу разглядел, что там было написано, просто не успевал вовремя посмотреть на повернутый в мою сторону щит. В тот момент я не то зачитывал отрывок из романа, не то отвечал на вопросы – уже не вспомнить. Помню только, что в награду за интересные вопросы дарил людям тяжелые позолоченные короны, инкрустированные разноцветными стеклами. Несколько коробок с парой дюжин таких корон заранее доставили в магазин. У них была белая атласная подкладка, которую я подписал перманентным маркером. На мой взгляд, они выглядели просто обалденно.