Читать «На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось» онлайн - страница 109

Мою ярость сдерживал только страх. Название гостиницы я благополучно забыл, адрес тоже. Мы все время проезжали мимо одних и тех же статуй и фонтанов – круги наворачивали. Я понятия не имел, где мы, и потому не решался выйти из машины – вдруг это плохой район?

Наконец впереди замаячили огни Эйфелевой башни.

Обдолбанный водитель вдавил педаль газа в пол, и мы проехали на «красный». Один раз, два, три. Мы петляли между редкими машинами, а потом резко встали: переднее колесо уперлось в тротуар у подножия башни… рядом с полицейской машиной.

Мои новые знакомые выскочили на улицу и побежали прочь – не заглушив двигатель, оставив двери машины открытыми настежь, а фары включенными. Полицейские не могли этого не заметить. Убегая куда-то под башню, мои знакомые орали: «Беги, Чак! Беги!»

Разумеется, у них были при себе наркотики. Они бросили меня в машине, полной наркоты. Полицейские уже косились на меня. Я понял: если не действовать быстро, мне светит французская тюрьма.

Конечно, я побежал. По-французски я мог сказать только «Rouge puis blanс…», но все же рванул как миленький вслед за удирающими барыгами. Полицейские побежали за мной. Мы неслись по площади и вдруг остановились под опорами Эйфелевой башни.

Остановились все. И наркоманы, и я. С трудом ворочая языком, они проговорили: «Подними голову, Чак! Подними голову!»

Вокруг были люди. Полицейские приближались.

Мои знакомые, задрав головы, смотрели прямо вверх. Я тоже посмотрел.

Мы стояли под центром башни, и отсюда она казалась огромной, взмывающей вверх квадратной трубой. Подсветка превращает эту конусообразную конструкцию в яркий туннель света, уходящий прямиком в бесконечность. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Взмокший, немного пьяный, я смотрел в этот ослепительный туннель…

И тут весь мир канул во тьму.

Пропало абсолютно все. Потеряв ориентиры, я не удержался на ногах и упал на липкий бетон. Рядом тяжело дышали, я тоже тяжело дышал, сердце бешено стучало в груди, и это были единственные звуки в целом мире. Я ослеп. Мира не было. Я впился ногтями в шершавую землю, боясь потерять и ее.

Кто-то захлопал в ладоши. Следом захлопали и все присутствующие.

Глаза наконец привыкли к темноте. Мои обдолбанные знакомые и полицейские по-прежнему стояли рядом. Эйфелева башня по-прежнему возвышалась над нами – уже не ослепительный туннель, но огромная черная нефтяная вышка.

Вы, наверное, думаете, что я спятил? Хуже того: думаете, я вру? В тот долгий миг, когда мира не было, а я парил в бесконечном ничто, со мной разговаривала бабушка. Да, ее голос мог быть плодом моего воображения, но откуда берутся такие фантазии? Понятия не имею. Однако в ту секунду моя бабушка произнесла: «Вот зачем мы живем. Мы приходим в этот мир ради таких приключений».

Миг, после которого все изменилось.

Героинщики притворялись. Они были не под кайфом, нет. Во время ужина весь стол спорил о том, как подарить мне этот опыт. Они хотели во что бы то ни стало устроить мне такое приключение, пока я в Париже. Разумеется, они знали, как я устал, какой у меня напряженный график – и что увидеть город мне не удастся. Поэтому редактор и ее друзья подстроили все так, чтобы я очутился на этом самом месте ровно в полночь, когда на Эйфелевой башне выключат свет. Они нарочно подначивали меня за столом, дразнили, не давали спать – чтобы разозлить как следует. Странное поведение на дороге, задержки на светофорах, все это было затеяно для того, чтобы приехать на Марсово поле аккурат к полуночи.