Читать «Мы – другой (сборник)» онлайн - страница 16

«Никто не держит вас за лохов…»

Никто не держит вас за лохов.Никто не жмет из вас слезу.Покуда все идет не плохо,вы ходите, а я лежу.Покуда все идет по плану,всё в срок и, главное, без мук,уже стяжать не надо прану,не раздражают свет и звук,и сердце, вроде, не шарашит,и легкость, будто бы во сне,в котором сам О. Генри машетлистом последним на стене.И если каждую секундуотсчитывать по волоску,поверишь даже в то, что суднуне переплыть тоску-реку,где на пустынном парапетесклоняются два старикаи молят мутны воды эти:пескарика! пескарика!Пиздарики! улов известен.Чего сейчас об этом петь.Приют мой тих, приют мой тесен.Но что я мог еще успеть?Вдруг что-то я еще мог илиеще к чему пригоден был,чем в оседающей могилеприпоминать, кого любил,всю околесицу, и лепет,и как глядят два старикапокуда и меня объемлеттоска-река, песка река.

«Свидетелями – Глухов мне и Льгов…»

Нет такого предмета, который не подошел бы еврею для фамилии.

А.П. Чехов, из записных книжек

Свидетелями – Глухов мне и Льгов.Не знаю, кто там хвоен, кто ольхов.Каких только фамилий не бывает!Так ткнешь, к примеру, пальцем в потолок,придумаешь «Альбина Альпеншток»,а кто-нибудь сидит уже, икает.Есть надписи на некоторых могилах,читаешь, но поверить им не в силах,как на табличках некоторых квартир.Вы думали, что это смерти спальня,но черным бархатом обита готовальня,в которой Ластик, Циркуль, Транспортир.Малаховка. Как эти встречи кратки.Пусть не соприкасаются оградки,но в мыслимом пути день ото днявдруг застываешь посреди дороги,то Веприк тебе кинется под ноги,то Саламандра прыгнет из огня.«Перемываем кости стариков —перловцев, салтыковцев, востряков».Есть разные услуги в этой сфере.И чем стоять, склонившись, как гоплит,ты лучше подойди к одной из плит —к той, что лежала раньше в нашем сквере.Лежит плита. Есть буквы на плите.Какие буквы? Ну, совсем не те,что папа называл мне на латыни.Ни бе ни ме, ни ку ни дубль вэ,они видны в листве, в снегу, в траве.Плиты уж нет, но буквы там доныне.То место, где мы над плитой стоим, —для нас не ставший домом чей-то дым,попавший в бульбулятор каждой лужи.Да ты не бойся, просто загляни,мы – не одни, точней – не мы одни.Закрой глаза, вдохни его поглубже.Дышу, дышу, но помню только «ламед».Естественно, с такими-то деламичто скажешь, если выстроен твой дом,и детский сад, и кинотеатр «Киев»,и все они стоят себе такиена кладбище еврейском и чумном?И как тебе отныне спится? Сладко?Когда ты знаешь, что твоя кроваткаи та кровать, в которой ты зачат,скрипя, словно обозы да составы,плывут от Дорогомиловской заставы,а из земли те буковки торчат.Так вот твоя награда, медалист:последний лист летит на Middle East.А кто-нибудь глядит из-за Можаяи думает, что ты припал к корням,а это черви делают ням-ням,вершки и корешки перемежая.Что ни спроси, любой ответ убийствен.Как носишь ты меня, земля убоин,гробов отеческих кочующих основ?И вот плывешь себе средь темных истин,не зная, кто там хвоен,кто там листвен,кто вербен, кто осинов, кто соснов.