Читать «Мы сидим на лавочке...» онлайн - страница 3

— Ну и что? Да лучше бы меня тоже жидовкой называли, чем так… Видишь же, какая я толстая. Просто не знаю, как жить дальше. Бабка обещала, что я потом израсту, да какое там! Только раздаюсь в плечах. В мамкино пальто уже не влезаю. Ты давай, поднимайся! Давай, давай! Ну, не реви, Хиля. Обопрись на меня, и пойдем понемногу. Вот так, так… Ты, Хиля, плюнь на всех. Знай себе, шевели копытами.

Хиля со стоном поднялась, но опираться на Клаву стеснялась. Тогда Клавка собрала ее учебники и карандаши с земли, сложила их в ранец и навернула его себе на спину. На широкой Клавкиной хребтине Хилин самошитый ранец совершенно потерялся. С охами и ахами Клава принялась отряхать Хилино пальтишко от налипшей грязи.

— От, Хиля, и влетит же тебе от мамки! Глянь-ка, не оттирается, сволочь! Ты шмыгни в дом мышем, а пальто в сенях спрячь. Я назавтра перед школкой зайду к тебе со скребком. Нет такого пальта, чтобы не поддалось пионерам!

— Брось, Клава, пустое это занятие. Они же меня завтра опять побьют. Замаешься пальто чистить.

— Вот ж гады! А чего же ты им математику списывать даешь?

— Да жалко мне их, они же ни-ичего не понимают. Я все думаю, что может они, потом что-нибудь поймут?

— Нет, Хиля, не поймут, ежели им мозги не вправить. Я как-то трошки раскисла в ваших местах, какая-то безразличная стала. Но ничего, ты положись на меня, я теперь этим лично займусь.

— Правда? Ой, Клавочка, а ты завтра не передумаешь?

— Да я тебе не какая-нибудь, не переметнуся. Мое слово — кремень. Хочешь, сейчас жменю земли сожру?

— Нет, Клава, не хочу. Как я хотела бы быть такой же сильной! И красивой такой же, как ты!

— Да ты чо, Хиля, белены объелась? Тебя, может, этот Хмырь слишком сильно по голове вдарил? Он мне за все ответит, говнюк!

— Нет, правда… Коса эта твоя пшеничная… Глаза такие голубые… Ты настоящая красавица, Клава! — обзавидовалась костистая Хиля.

— Не врешь?

— Что ты, Клава! И полнота тебя совсем не портит, — взахлеб лепетала Хилька. Растроганная Клава приняла нестойкую в ногах Хилю под руку и старательно следила, чтобы она не вляпалась в лужу.

* * *

А у Хили тоже бабка была — большая уютная старуха. Она ласково встретила Клаву в прихожей, с трудом ступая на разбухшие ноги со вздувшимися венами.

— Внуча! К тебе подружка пришла! Проходи, Клавочка, не стесняйся!

В доме вкусно пахло чем-то печеным, и Клава опять с огорчением вспомнила, что ей надо бы по меньше жрать. Бабушка со слезой стала просить Клаву провожать Хилю из школы, а то она совсем обезножила, а зиму и вообще, наверно, не переживет. Потом она с надеждой стала кричать в сторону туалета, где заперлась Хиля, что Клава обязательно на нее повлияет, потому что Хиля — «анахыстка». Кто такие анархыстки Клава не знала, но, на всякий случай, повлиять обещала. Из совмещенного санузла вышла чистенькая умытая Хиля. Клава догадалась, что она в туалете затирала свой синяк цинковой мазью.

— Пойдем, Клава, уроки подучим, а? Совсем немножко, чуть-чуть!

Впервые в школу Клава пошла с теплым чувством, что она не совсем дура. Хиля проверила все ее домашние задания, исправила ошибки и доходчиво объяснила устные уроки. А за обедом Клава с бабушкиных слов даже узнала, что анархыстки — это те, которые, как Хиля, не едят творог. И Клава поддержала отрицательное отношение Хилиной бабки к этой категории людей, совсем не соображающих, что, если творог сразу не скушать, то он закиснет, и его придется свиньям скармливать. Почему-то, услышав про свиней, бабушка нахмурилась, а Хиля захихикала в салфетку.