Читать «Мы победим! / Тайные тюрьмы Сальвадора» онлайн - страница 87

Тачита не могла понять нашей радости, а когда мы объяснили ей, что произошло, она, очень довольная, произнесла:

— Вот это здорово, я очень рада, пусть они узнают почем фунт лиха, а то только нам достается. — А поскольку в сообщении говорилось, что Роберто Пома, возможно, был ранен, она прибавила:

— Хоть бы помер.

— Нет, — возразили мы ей, — это только усложнит ситуацию.

Будучи политически неграмотной, Тачита желала, как ей казалось, лучшего: смерти представителя правящих классов.

Наш рассказ об этом событии очень обрадовал остальных товарищей, и все сразу заговорили о возможности обмена Помы на политических заключенных, а Валье воскликнул:

— Знай наших! Теперь они выпустят Тибурсию и Марсело.

— Будьте уверены, если они потребуют нашего освобождения, то вместе с остальными, — возразила я.

— Меня-то, точно, не будут требовать, — пробормотал Валье.

Свое мнение выразил и доктор Мадрис:

— Во всяком случае, если кому-то удастся выйти отсюда живым, это гарантирует жизнь остальным, поскольку правительство тогда не сможет отрицать наше существование.

Я тоже считала, что возможность для обмена, несомненно, была, но его осуществление зависело от многих факторов.

В первую очередь была необходима связь между подпольными организациями для получения точных сведений об арестованных. Лиль Милагро рассказывала мне, что официальных контактов между Национальным сопротивлением и Революционной армией народа не существовало, что у них в Национальном сопротивлении не было уверенности относительно моего ареста, а товарищам из Народных сил освобождения было известно лишь о некоторых из нас. Она была удивлена, когда в Таможенной полиции узнала, что там же находились еще одиннадцать арестованных, обвинявшихся в принадлежности к этой организации.

Проводя подобные операции, Революционная армия народа прежде всего преследовала цель получить видного представителя правящих кругов для обмена его на арестованных товарищей. Значительность личности Помы делала обмен вполне реальным. И все же, захватывая его, наша организация не была уверена, что обмен произойдет, поскольку партизан, попадавших в руки карательных служб, обычно подвергали пыткам и уничтожали. Такая участь могла постигнуть и нас. Полицейские, а с ними и лейтенант Кастильо, так комментировали случившееся: «Что-нибудь подобное нужно было ожидать, уж очень тихой была в последние месяцы Революционная армия народа». В то же время раньше они частенько говорили: «Ну и трусы же ваши товарищи: сами в полной безопасности и на свободе, а вы здесь защищаете их. Они, наверное, и думать о вас забыли». Их колкости не имели под собой почвы, и мы твердо знали, что товарищи, оставшиеся на свободе, всегда помнили о нас и мужественно боролись за дело революции.

В тот вечер кто-то из полицейских, знавших о существовании приемника, рассказал о нем лейтенанту, и во время ужина его у меня отобрали. Отдала я его, кончено, не без некоего подобия протеста, но, естественно, бесполезного.