Читать «Муха имени Штиглица ( с оптимизированными иллюстрациями)» онлайн - страница 57

Бумаги казались ей снежными сугробами. Она забралась в самый большой и уснула.

…Утром среди своих бумаг он увидел сухой лист. Взял его в руки и бережно, словно боясь разбудить, пошёл на балкон. И положил в самый пыльный и мягкий угол. Закрыл дверь.

«Он просто устал обо мне заботиться», – подумала бабочка.

– Я три дня кормил её апельсинами! Когда я её нашёл, она просто подыхала, ты понимаешь?! Я подарил ей эти три дня.

– Хочешь сказать, она провела их в раю?

– Да, именно это я и хочу сказать. Я думал о ней каждую минуту. Но она всё время вырубалась. И вообще…

– Она умерла?

– Не знаю. Я думаю, она улетела.

– В феврале? – спросила рыжая бабочка, живущая в скайпе.

Февральские бабочки. Миллионы бабочек. Они забрали себе всё небо. Кто-то оседал на деревьях. Проводах. Крышах. Воротниках прохожих. Дети ловили их языком. Кто-то снова залетал в окна, не затянутые сеткой.

«Я убил её. Нет. Я кормил её апельсинами. А потом она улетела».

…Летом к нему в окно залетали и другие бабочки. Он ловил их и отпускал на волю. Иногда фотографировал и отпускал. Давал им жизнь. Просто раскрывая ладони.

Однажды, разбирая балкон, он нашёл её крылья. Узоры, когда-то напоминавшие карту-атлас, уже не были видны. Они рассы́пались в его руках, как сусальное золото у неумелого мастера.

Но она ещё долго оставалась этой мыслью в блокноте: «Обязательно написать о том, как мы ходили…»

Собственно, и теперь это стало совершенно очевидно, именно она, эта февральская бабочка, приземлившись на его раскрытый блокнот, стёрла своей мокрой пыльцой его мысль.

Она виновата. Тварь.

– Ку-ку, ку-ку!.. Всё готово.

Егорова сума

Что бы он ни делал, всё у него выходит по-егоровски. Попав однажды в Егорову жизнь, человек выбегает из неё с огромной сумой.

А в ней – мечты Егора, его планы на будущее, весь груз прожитых и непрожитых дней и воспоминание о том, что у Егора остался пистолет.

Да, у Егора был пистолет. Перед тем как уехать от него, любимая девушка всю ночь проплакала – представляла, как он прострелит себе череп. Вернее, как он будет целиться в голову, но по-егоровски промахнётся – и попадёт в шею. Вот так: много крови и он носится по дому как курица с оторванной головой. Эту страшную картинку девушке тоже придется положить в сумку-суму и забрать с собой.

Пока он спал, она всё представляла его самоубийство. Дело в том, что она поняла фразу «я жить без тебя не смогу» буквально.

Но Егор имел в виду этот конкретный момент: сейчас, сегодня он не сможет без неё жить. Потому что сегодня – Новый год. А он не любит праздновать Новый год один.

Но он всегда праздновал Новый год один.

И всегда не любил.

Утром он посадил плачущую девушку в электричку. Она уезжала, но в мыслях она уже ехала обратно на его похороны.

Однако мысль о суициде не посещала его. Он очень дорожил своим плохим самочувствием: хроническим насморком, аллергией и аристократической мигренью. От всех этих признаков жизни он не хотел избавляться. Нет, конечно, он думал о смерти, и даже иногда подходил к зеркалу, приставлял дуло пистолета к виску: выбирал удачный ракурс, зажмуривался и… фотографировался.