Читать «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-хото» онлайн - страница 67

Вблизи нашей стоянки жителей было немного, как немного их было и по долине Эцзин-гола, в ее среднем и нижнем течении -- всего в количестве ста тридцати -- ста пятидесяти юрт или семейств. Монголы-торгоуты пришли сюда из Чжунгарии (35), с Кобук-сайря, около четырехсот пятидесяти лет тому назад, когда еще девственные эцзин-гольские берега были покрыты непроходимыми чащами леса, который торгоуты жгли в течение первых трех лет, чтобы образовать свободные площади для пастбищ. Торгоуты и до сих пор сохраняют родственные и дружеские связи с своими кобуксайрскими родичами и пользуются всяким случаем, чтобы попутно завернуть друг к другу в гости; при этом часто путешествующий торгоут оставляет своих усталых животных отъедаться на кормах гостеприимных друзей до своего обратного следования, а сам взамен на время получает свежих верблюдов и лошадей.

Хошун управляется родовым князем третьей степени, бэйлэ, имеющим главную ставку в системе западного рукава реки Морин-гол, отстоящую верстах в десяти от нашего лагеря. Ближайшим помощником и советчиком управителя является престарелый мэрэн-цзангэ-Цыдэн-Дагво, женатый на молодой, двадцатишестилетней дочери бэйлэ и совмещающий в себе одном почти всю несложную администрацию торгоут-бэйлэ. Два-три маленьких чиновника составляют канцелярию управления.

Известный под именем Даши, настоящий бэйлэ состоит десятым управителем со времени переселения торгоутов. Он наследовал не отцу, а старшему брату, говорят, скоропостижно умершему не без греха младшего брата, честолюбивого, скупого, жестокого человека, ставшего таким образом главою хошуна.

Вот к этому-то торгоут-бэйлэ и был снова командирован Бадмажапов тотчас по прибытии нашем в урочище Торой-онцэ. Князь очень любезно принял мой хадак и прислал нам для временного пользования юрту, палатку и людей для услуг, обещая насколько возможно облегчить наш путь до Хара-хото и далее в Алаша-ямунь. Радости моей не было конца... Если говорить откровенно, я не переставал интересоваться Хара-хото, едва лишь узнал об этих развалинах из лучшей книги нашего покойного путешественника Г. Н. Потанина {"Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия". Том I. Стр. 464.}, который пишет: "Из памятников древности (торгоуты) упоминают развалины города Эргэ-хара-бурюк, которые находятся в одном дне пути к востоку от Кунделен-гола, т. е. от самого восточного рукава Едзина; тут, говорят, виден небольшой кэрим, т. е. стены небольшого города, но вокруг много следов домов, которые засыпаны песком. Разрывая песок, находят серебряные вещи. В окрестностях кэрима большие сыпучие пески, и воды близко нет". В моё Монголо-Камское путешествие в 1900 году А. Н. Казнаков {"Монголия и Кам". Том II. Выпуск первый. "Мои пути по Монголии и Каму". Стр. 47--53.}, исследуя низовье Эцзин-гола с его озерами, между прочим, пытался также путем расспросных сведений, добиться дополнительных данных о Хара-хото -- напрасно: туземцы в один голос отрицали существование каких бы то ни было развалин в окрестности, замечая: "вы, русские, хотите знать больше нас даже о наших местах". Ещё раньше моей Монголо-Камской экспедиции, вслед за Г. Н. Потаниным, по долине Эцзин-гола проследовал В. А. Обручев, с которым я беседовал по поводу выше приведенной заметки Потанина о Хара-хото незадолго до своего отправления в Монголо-Сычуанское путешествие. От В. А. Обручева торгоуты скрыли существование Хара-хото и возможность проникновения в Алаша по кратчайшей дороге, принудив его сделать огромный крюк, чтобы пересечь владения алаша-цин-вана на северо-востоке, а не на северо-западе, как того желал наш талантливый геолог {В. А. Обручев. Центральная Азия, Северный Китай и Нань-шань. Том II. Стр. 399--400.}.