Читать «Монашка и дракон» онлайн - страница 48

Шкатулка так и манила резной крышкой, от нее пахло темным деревом и розовым маслом, но я медлила ее открывать.

— Вы… — я собралась с духом, чтобы задать мучивший меня вопрос, — вы… забрали эту шкатулку у кого-то из ваших… женщин? — произнести «конкубин» или «наложниц» я так и не смогла.

— Нет, не забрал, будь спокойна. Купил сегодня в городской лавке.

— И это — не подарок, — уточнила я, — а всего лишь ваша прихоть. Так?

— Все верно.

— И он меня ни к чему не обязывает.

— Нет, — тут он улыбнулся открыто и сразу добавил: — хотя мысль заманчивая…

— Тогда я согласна воспользоваться этим, чтобы удовлетворить вашу прихоть, — торопливо сказала я и открыла крышку, пока в драконьей голове не зароились «заманчивые» мысли.

— Что ж, попробуй, удовлетвори, — пробормотал он.

Я постаралась представить, что сижу в своей комнате, в замке отца, и всего-то привожу себя в порядок, проснувшись поутру. И что на самом деле на постели нет никакого мужчины, который развалился в бесстыдной позе и бесцеремонно меня разглядывает.

Несколько капель розового масла на фарфоровое блюдце — и в комнате запахло распустившимися цветами и летом. Чуть-чуть порошка сурьмы, порошка малахита — и размешать…

Действовать тоненьким деревянным кайалом, отшлифованным до каменной гладкости, было гораздо удобнее, чем самодельно заточенной палочкой. Я испытывала самое настоящее наслаждение, возвращаясь к привычному для меня ритуалу. Подкрасив глаза, я с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале. Теперь монашка Виенн и в самом деле напоминает благородную девицу Вивьенн Дамартен.

— Это красиво, — сказал дракон, и я мгновенно вспомнила о его присутствии — вот он, никуда не делся.

— Да, так глаза кажутся больше и выразительней, — сказала я небрежно, закрывая шкатулку.

— Я не об этом. Ты так красиво это делала, — дракон поводил рукой перед своим лицом, повторяя мои движения, — как будто танцевала. Церковь запрещает благородным женщинам пользоваться краской, это грех соблазнения — так они говорят, почему тебе разрешили краситься в монастыре?

— Наверное, потому что я делала это не ради соблазнения, — мне стало смешно и оттого легко, и я почти забыла о животном страхе перед драконом. Воспоминания о прошлом затронули сердце, согрели душу и… развязали язык. — Моя мать была из северян, — позволила я себе немного откровения, — у них принято подводить глаза жирной черной краской, чтобы уберечь веки от обморожения, и чтобы солнце, отражаясь от снега, не так слепило. Когда мама вышла замуж, то очень страдала от жары и яркого солнечного света — во много раз ярче, чем любой зимой в ее краях. И она красила глаза, отец не запрещал ей. Наоборот, привозил самую дорогую сурьму с востока. Ведь она еще и целебная. У меня было немного сурьмы с собой, когда я пришла в монастырь, а у матери-настоятельницы как раз случилось воспаление глаз. Я убедила ее подкрашивать веки каждый день — и воспаление прошло. Поэтому она и разрешила мне подводить глаза — я ведь такая же светлокожая, как северяне. Правда, она не видела разницы между сурьмой и сажей, — тут я не сдержалась и хихикнула. — И считала их одинаково целебными.