Читать «Монастырь и кошка» онлайн - страница 8

*** *** ***

В юном возрасте добро и зло, созидание и разрушение различимы на глаз. Дети – плохие притворщики. Когда ребенок взрослеет, он учится лавировать между мнениями людей и постепенно обрастает клубком разного рода переживаний. Взрослый – это мимикрический архипелаг, в котором добро и зло присутствуют в форме слитков. Когда на слитке нет пробы, трудно на глаз оценить его качество. Взрослые —это сплав созидания и разрушения. Кажется, Антон Павлович Чехов сказал о том, что нет на земле хорошего удобрения, которое не имело бы в основании себя, простите, дерьма. Так и в мире взрослых людей. Возьмите доброе дело и попытайтесь найти его основание. Дай бог еще, если мы отыщем там только тщеславие, а не грубый расчет. Что ж поделаешь,--наша человеческая природа слаба. Тело тянет в одну сторону, ум в другую, а сердце в третью. Басня Крылова о лебеде, раке и щуке – хорошая иллюстрация для характеристики человека. Лебедь – конечно, душа! Рак, вероятно,--тело (так и норовит утянуть на дно, ниже которого ничего нет); а щука – резкий и ловкий разум, который нетрудно, впрочем, поймать на крючок с хорошей наживой.

Я думаю о том, что у каждого из нас, несмотря на духовность или бездуховность, есть своего рода внутренний оценщик, который постоянно кого-то или чего-то с кем-то или с чем-то сравнивает. Прочитал я хорошую книгу, насладился ей, мне подсовывают другую и говорят : « Прочитай и сравни!» Так бывает не только в искусстве, но и среди людей. Осуждение это или нет, не знаю. Если осуждение (охуждение), то нет ни одного человека, который бы этим грехом не был болен...Иногда, глядя на симпатичные женские лица, я мысленно сравниваю их с той Леной из моего прошлого. Как правило, эти сравнения не в их пользу. Редкая красота потому так и называется, что ее не часто встретишь. Есть люди, которые не могут удержать своего внутреннего оценщика, и он все время пробивается у них изнутри. Такие охуждают вслух. От них беды много больше, ибо сплетня ( сплетение лжи ) ожидаема толпой. Толпа ее поглощает и рождает новую сплетню. А между этими двумя действиями «отряд не замечает потери бойца». Словом можно убить!

*** *** ***

Я не знаю, почему Елена не сумела выжить. Внешняя красота недолговечна. Возьмите, к примеру, цветок или бабочку. Думаю, что предназначение такой красоты в ежечасном, в ежесекундном подтверждении божественного происхождения всего сущего. Перед лицом такой красоты, какая была у этой женщины, поневоле испытываешь благоговение. Даже если бы я не сумел совладать со своей чувственной природой, к примеру, и...влюбился бы, то все равно не отдал бы отношение к красоте на откуп своему телу. Полагаю, что если бы свела нас судьба в самой грубой жизненной вариации, например, где-нибудь на территории локального конфликта, в деревенской гостинице, где солдаты между боями утешаются услугами местных проституток,-- даже тогда мое изумление красотой было бы выше плотских желаний. Так я устроен. Заметив красивый цветок, я не хочу по-разбойничьи сорвать его. Зачем? Можно наблюдать и наслаждаться красотой, не стиснутой в собственной ладони. Теперь я понимаю, отчего щемит мое сердце, когда вспоминаю Елену. Она создана была для утепления тысяч глаз, для благоговейной дисциплины души над плотью, она должна была жить, а вместо этого...Таких людей не мало. Их жизнь напоминает вертящийся с огромной скоростью диск, который так и норовит сбросить с себя любого зазевавшегося на периферии. Спасение – в центре этого диска. Именно там находятся вечные ценности. Только там, при постоянной центрифуге, человек перестает испытывать страшное давление двух противоположных сил – стремления к жизни и тяги к смерти. Говорю это не для красного словца. Я видел, как молодые еще люди, полные жизненных сил, сваливались с этого диска в пропасть. Они просто не знали того, что нужно стремиться к центру для того, чтобы жить. С Леной случилось то же. Если бы она знала, если бы в ее детстве случился хотя бы один человек, который сумел бы ей объяснить, что есть хорошо, а что плохо, думаю, она жила бы долго и счастливо. «Ну, устремление к жизни – это понятно»,--скажете вы. Ничего противоестественного тут нет. Всякое живое стремится к жизни. Даже крохотный росток травы находит в себе силы пробить толстый слой асфальта по пути к солнцу. Чудеса? Нет. Естественный закон бытия. При чем тогда упомянутая мною тяга к смерти? А вот здесь и всплывает поврежденная человеческая природа. Когда смертельно заболевает домашняя кошечка, что она делает? Она выползает на улицу и ищет траву. Когда охотники в лесу загоняют оленя, он пытается убежать, а когда силы его оставляют, предпринимает поистине человеческую комбинацию,--интуиция подсказывает ему пойти на крайнюю и психологически оправданную меру: спокойным шагом, глядя жалобными распаленными плачущими глазами в глаза охотнику, он идет прямо на него. Говорят, очень часто это срабатывает. И в последний миг ружье опускается. Даже самый азартный охотник всегда человек, а не зверь. Итак, природа знает, что за выживание нужно бороться. Знает ли это существо богоподобное – человек? Когда-то, думаю, такой вопрос не мог бы и появиться. Сейчас все по-другому.