Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 79

— Согласен.

— В 12 часов.

На этом наш разговор закончился. Ничего необычного не было, и во время нашей встречи, проходившей в "Праге", царила дружеская атмосфера.

Мы ели осетрину и борщ, котлеты по-киевски и ватрушки, выпили по сто граммов водки, это и в самом деле немного, и запили грушевым соком. Между делом Евгений поинтересовался реакцией общественности на решение американской администрации о создании нейтронной бомбы и рассказал о своем, только что закончившемся отпуске, который он провел вместе со своей семьей в двухстах километрах от Москвы в деревне, в доме своего отца.

Когда подали ватрушки, из репродуктора послышалась мелодия в исполнении лондонского певца Марка Кнопфлера. Александр вежливо чокнулся с Евгением. Они непринужденно о чем-то разговаривали.

…Читая за чашкой турецкого кофе "Нойес Дойчланд", натолкнулся на маленькую заметку: "Переместившийся с берегов Японии на север тайфун "Тед" вызвал в Хабаровском крае проливные дожди и грозы".

Завтра будем уже в Хабаровске, подумал я, это почти десять тысяч километров от Москвы на восток, триста километров от берегов Японского моря, сорок километров от границы с Китаем. Хабаровск находится на берегу великой реки Амур.

— Предполагаю, что вы поведете речь о миролюбивых русских, подчинивших народы Сибири власти Москвы с помощью уговоров и "огненной воды"?

— Вы ошибаетесь, история Сибири знает кровопролития и зверства, безжалостную эксплуатацию, смелых первооткрывателей и изворотливых первопроходцев. Хотелось бы представить некоторых из них в следующей главе.

АМУР

"Братец, — говорил Аника Строганов, — нам, кажется, повезло. Разбогатеем мы, братец.

Степан Степанович возразил:

— Да мы и так богаты, чего еще. Дело поставлено хорошо, людишки работают как муравьи, никто не ропщет, не требует, что взбредет в голову. Чего же тебе надобно еще, Аника? Пойдем-ка лучше хлебнем "огненной водички".

— Степан Степанович, балда ты стоеросовая, невежа. Подчас просто ума не приложу, как с тобой быть…

— Не серчай, батюшка. Разве так уж я ни на что и не гож? Прости меня грешного, батюшка, но сердишься ты напрасно.

— Прав ты, Степан Степанович, и от дурака польза бывает. Так и быть, поведаю тебе кое-что, но уж если ты проболтаешься, то прикажу вырвать тебе язык. Так вот, дурачок, слушай. Сказал я об этом самому Ивану Васильевичу, и он согласен.

— Батюшка, Христа ради скажи, с чем же согласен Иван Васильевич, скажи же, не мучай.

— Так вот, слушай. Двинемся мы на восток и так там разбогатеем, что богаче нас не сыщется никого на всей Руси, никого, окромя, может быть, только самого царя-батюшки.

— Но, Аника, батюшка, милостивый государь, не спеши, ведь на востоке живут дикари, да и студено там. Разве могут там жить нормальные люди? Говорят, что эта земля проклята, батюшка. На что она нам? Из земли там растут костлявые чудища, похожие на клыки тигра, дикари же перережут нам горло.

Аника Строганов откинулся назад, а затем, сжав поднятые руки в кулаки, грохнул ими со всей силы по столу.

— Степан Степанович, дурья башка, пес трусливый, будь все по-твоему, мы уже давно пошли бы по миру. Понятно, что там не жарко, как на печи. Но дышится там легко. Когда я смотрю на твою белую как мел рожу, я вижу, что сибирский воздух пойдет тебе только на пользу. Это я тебе говорю, да что значит говорю. Я прикажу отправить тебя туда, а если ты воспротивишься, братец, то я заставлю тебя, переселю тебя туда силой…