Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 39

Пишешь, и Сибирь опять приходит на страницы книги. А израильские — американские — самолеты продолжают свою кровавую писанину на стенах и окнах осажденного Западного Бейрута…

Музей геологии в Академгородке…

Целый лес из сибирских камней, десятки тысяч лет созревавших в чреве земли.

Вот голубой асбест — его не прожигает огонь, сквозь него не проникает радиоактивное излучение. Словно голубое око божества, сверкает он в твоих глазах.

От голубого асбеста — к камню, напоминающему хлебные лепешки из прозрачного стекла, — пегматиту, называемому семитским камнем. На нем как бы высечены буквы, похожие на арабские, — поэтому и назвали его семитским. Он с гордо поднятой головой представляет тебя камню фиолетового цвета, обнаруженному у реки Чара. Его так и назвали — чарарубин. Этот фиолетовый камень подводит тебя к голубому лазуриту, розовому родониту. И вот серьезный камень — нефрит, символ вечности и твердости. Нефрит, как гласит предание, словно спасательный круг для того, кто до него дотронется.

Этот лес из камней ведет тебя к царскому камню, камню богини охоты Дианы, которая, пожелав спрятать свою самую любимую и красивую дочь от бога вина Бахуса, превратила ее в этот фиолетовый, никогда не пьянеющий камень — аметист…

Когда я пришел в лабораторию к Киму Фолину, сибирскому ученому, специалисту по лазерам, он встретил меня стихами. Когда ученый становится поэтом, он делается еще красивее и доверчивее.

Вот это стихотворение Кима Фолина:

Я верю Я верю в неба просветленье, Я верю в солнечный венец, Я верю в разума волненье И в мудрость бьющихся сердец. Я верю, цепи подозренья И древней алчности падут, Я верю в светлое прозренье, Я верю и к нему иду. Я верю, звенья поколений Не оборвутся в серой мгле, Я верю в гений человека И в вечность жизни на Земле!

— Это первое мое стихотворение, которое, может быть, кто-нибудь прочитает, — сказал мне Ким Фолин. — Я пишу для себя, иногда для друзей. А это стихотворение я дарю тебе.

Ким Фолин подарил мне не только стихотворение, но и лазерный луч. Впервые в жизни я узнал на деле, что такое лазер.

Я знакомлюсь с лазерным лучом, который можно сравнить с хором из атомов. В этом хоре атомы поют не вразноголосицу, как в электрической лампе, а повинуясь дирижерской палочке. Первый пучок излучения играет роль дирижера. Пока эту энергию света, мощность которой может достигать тысяч миллионов киловатт, можно использовать лишь не более тысячных долей секунды.

От лазерного луча — к огням Эльма, световым капелькам, мерцающим на кончиках пальцев во время грозы, вызываемой сибирским ученым Богданом Войцеховским.

Когда я пишу об огнях Эльма, об искусственной грозе, подаренной палестинскому поэту в лаборатории Богдана Войцеховского, о капельках света, которые названы именем святого Эльма, покровителя моряков, израильский летчик жжет фосфорными бомбами лицо и руки Западного Бейрута, лицо и грудь детей, женщин и бойцов.

Богдан Войцеховский — ученый из Сибири — зажигает на твоих пальцах капельки света. Израильский летчик, посланный в твое небо мини-дуче Менахемом Бегином, огнем опаляет твое лицо, твои пальцы, пишущие завершающую главу книги «Мой Советский Союз»…