Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 74

Бойфренд Саша, несмотря на все достоинства, был 22х-летним юношей, живущим на птичьих правах в чужой стране, среди подонков, косящих под продвинутых интеллектуалов… Ну или наоборот, не знаю. Короче, яиц у него было – ровно два. Еще два – у нашего друга Паши, и еще у каждого друга – по два. Так набирался неплохой мужской коллектив для жизни и дружбы. И несмотря на то, что спала я только с Сашей и блюла свою нравственность аки в средневековье, у всех было полное ощущение, даже у меня, что я живу в полигамных отношениях со всей бандой. И все соответственно, как могли, решали мои проблемы: кто еды привезет, кто сигареты, кто проводит до дома, кто добрым словом утешит… Меня много раз спрашивали – с кем конкретно я сплю и не придерживаюсь ли многомужества? В общем, конечно, придерживаюсь. Но законного. Один – на охоте, второй – на работе, а третий – самый умный – для постели. Спать нужно только с одним мужчиной. Остальные тебя от этого только сильнее любят, это точно.

Я часто приезжала к парням в гости, в лагерь. Мы сидели в общей комнате, человек на 8—10. Болтали, курили, смотрели «Джентльмены удачи» и «Бриллиантовую руку» в сто двадцать пятый раз. Иногда я зависала. И ехать домой, к вонючей тахте или мужу на ломках, не было никакого желания. И я оставалась. Вернее, засидевшись за полночь, мы засыпали сидя – кто где был. И потом медленно расползались по кроватям. Кто-то всегда уступал мне свою шконку. Спать с Сашей было невозможно, потому что он – большой. Он не умещался даже один на стандартных лагерных койках. Паша – тоже. И Коленька. То есть помимо сорок пятого размера ног, у них все остальное было тоже сорок пятого размера – руки, например… А значит, спала я в кровати с кем-то чужим, помельче. Это просто и честно. И – ни-ни! Ни одна сволочь не могла себе позволить вольностей. Я же своим могла пожаловаться! И тогда те, кто помельче, рисковали огрести от троих довольно крупных ребят. Был даже случай, когда меня уложили спать на чью-то пустую кровать. Этот «кто-то» (ни имени, ни лица не помню) задержался в городе, ночевать в лагерь не приехал. Последний автобус уже пришел, но «кто-то» внезапно вернулся. То ли пешком, то ли на такси. Он приехал и обнаружил в своей кровати спящую девушку. Ему быстро, но емко объяснили, кто я и почему тут. Так он и спал со мной рядом всю ночь. Иногда сквозь сон я чувствовала его эрекцию. Вернее, эрекцию всего его тела. Все-таки это был мужской лагерь, и с женщинами у всех было не просто. И я вынуждена была с этим считаться, ведь это же его кровать, в конце концов. В общем, когда кто-нибудь меня называет «сестренка», я вспоминаю эту ночь. Боевая подруга, дочь полка, фронтовая жена… Напомню, меня звали «Жена Алекса». В этом было зашито очень многое – и мой статус, и мои друзья, и мое бедственное положение, и моя стоическая репутация, и открытый адюльтер, и характер, и наркотический бэкграунд мужа, и твердость намерений, и мезальянс. Думаю, как-то так. Нас с Алексом знали все русские в Копене. Клички не выбирают.