Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 72

Соответственно, я все время должна была находиться при Алексе. О своих отъездах, даже к маме в Москву, мне надо было сообщать в коммуну обязательно: меня не будет такое-то время, потому что я еду навещать родственников. И это время за совместное проживание не засчитывается! Таким образом, план «В» провалился в самом зародыше. Пересидеть где-нибудь вдалеке от семейного гнездышка не получалось. Социальное пособие полностью поступало на счет Алекса, а он, от щедрот своих, отламывал мне мои три копейки. И торжественно вручал в начале месяца. С обязательным французским поцелуем. Вообще-то я считаю, что материальная зависимость от мужчины весьма эротична. Меня это всегда заводит. Но это был особый случай а-сексуальной зависимости. Секс с героиновым наркоманом был для меня непереходимой чертой. Поэтому мы были друзьями. Если это можно назвать дружбой. Несмотря на то, что договорились о фиктивном браке, в наших отношениях постоянно возникали все новые нечеловеческие факторы: его наркоманские истерики и ревность или мои подлые шуточки типа спрятанных ключей и рассказов о личной жизни. Настоящие любовные страсти.

Признаться, с личной жизнью у меня стало даже хуже, чем было. Ритка вышла замуж и ушла из нашего дома. Эротические истории и походы по женихам прекратились. Стало скучно. Алекса часто не было дома. Он каждый день уходил вечером за дозой. Потом курил дома героин с фольги, или уже приходил убитый, или вообще не приходил. Попадал в полицию, задерживался у друзей. Потом у него заканчивались деньги. Он начинал вставать в 6 утра и уходить «на работу» – воровать всякую ерунду, за которую гарантированно мог получить бабки. И никогда не разменивался на лишнее. Иногда приходил с упаковкой новых носков или трусов – для себя. Других событий в его жизни не было. Он сузил свой коридор восприятия до минимума. Вошел в адский ритм. Доза росла. Приходилось удваивать усилия в супермаркетах. Разрыв между возможностями и потребностями увеличивался. Отходняки становились жестче, и «работать» в такие дни он уже не мог. Он орал, бегал в ботинках по квартире, упрекал меня во всем, потом просил – то денег, то секса, то каких-то одолжений. Дело пахло полицией. Первый год он справлялся сам: сначала пытался бухать и стоять под горячим душем, но потом просто ложился на диван и болел. В это время он начинал меня ненавидеть, потому что я обладала теми 1000 кронами, которые могли бы его «спасти». Лучше было уехать из дома на два-три дня. И вернуться, когда он уже был «чистенький», двигал головой наподобие ящерицы и улыбался счастливой улыбкой – снова ждал встречи с прекрасным. Алекс заставлял с собой считаться в любом положении. «И лучше выдумать не мог». Мне оставалось только одно – искренне презирать его.

К тому же у меня был бойфренд Саша. Который хоть и гол как сокол, но здоровый и живой. А муж – это просто обременительное обстоятельство в моей жизни. Но Саша, увы, не часто ко мне заезжал. Я бы на его месте так же поступила. Во-первых, далеко. Во-вторых, он пытался ассимилироваться в своем пацанском коллективе воров и беженцев. В-третьих, у меня дома почему-то частенько находился муж, который был ему не рад. Странное дело. Несмотря на свою наркоманскую ничтожность, игнорировать себя он не позволял. Он стал очень педантичен, все чаще вытирал стол и убирал квартиру. Сам он при этом был дико грязен, весь какой-то посяваный и мятый, одетый в пятьдесят оттенков черного. Неопрятность появляется у всех героинщиков. Какая-то физиологическая неопрятность. Непонятно, чем она обусловлена, потому что эти люди все равно часто моются, стригутся, ногти подпиливают… Но метаболизм меняется, и они пахнут как-то иначе, не слишком прикольно. Одежда у них всегда очень выношенная. Она вроде бы и не грязная, какая-то двадцать раз надеванная, прокуренная и вылинялая. А у Алекса вообще появилась очень странная привычка: он, например, носки два раза не надевал. Но стирать их было лень. И он все время воровал новые в магазине. Дешевые носки, super-pak. Каждый день он надевал новые. А старые, грязные, он не выкидывал, потому что жалко – а вдруг я сойду с ума и постираю их когда-нибудь, – он их складывал в огромный ящик под кроватью. В этот огромный выкатной ящик, который обычно предназначен для постельного белья и одеялок. Через полгода он был весь забит грязными носками. Но кровать всегда очень опрятно застелена, все подтыкнуто и натянуто. И оттуда несло слегка, от этой кровати.