Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 69

По вечерам все встречались в Христиании и травили байки: кто чего сегодня спер и как. Рассказывали друг другу: где что. Рисовали схемы торгового зала, ворот и видеокамер. Делились передовым опытом о последних моделях звенелок – радиочастотных, электромагнитных, акустических… Давали кусачки на прокат. Кусачками срезали с вещей простые звенелки. С другими моделями старались не связываться: бумажные наклейки с железной полоской, которые просто клеятся на каких-то предметах, трудно найти, а с краской – их лучше не трогать вообще. Любое неловкое движение – сразу все в несмываемых брызгах. Поэтому ходили еще с сумками, устеленными изнутри фольгой, чтобы сигнал от звенелки не сработал. Выходили из ворот по двое, один (пустой) подставлялся. Закрывали телами камеры видеонаблюдения. Были такие странные методы, когда люди в невменозе заходили. Ни на каких языках не говорили и вообще отказывались понимать обращенные к ним человеческие слова. Этот способ назывался «на дурака». Остальные, кто более-менее соображал, учили язык и разбирались в брендах, чтобы продать подороже.

Люди умудрялись выносить телевизоры со складов, кожаные куртки и магнитофоны. Это были профи. Они специально за этим приезжали из своих городов. На гастроли.

Схема следующая: таким же друзьям-голодранцам нужен, например, чемодан, и они заказывают его знакомым ворикам за полцены, даже за треть. И ты становишься чьим-то подельником. Тебе, как приличной, поручают долго рассматривать чемодан Dellsey, отвлекая внимание продавца от Samsonite, и подавать знаки своему напарнику покашливанием. Напарник в кожаной куртке и кепке странным образом с тобой не знаком. И такой же брюнет. И такой же босяк. И по-датски не говорит. Он вообще не говорит ничего, только мычит, чтобы не выдать акцент. Но на самом деле – пьян в говно. И вы совершенно незаметны. Просто покупатели. И после вас почему-то пропадает чемодан. Хрен догадаешься! И город маленький. Но ты, глотнув пивка, в другой раз забываешь обо всем и опять заходишь сюда же невзначай: а где тут у вас чемоданы? И через секунду все понимаешь, говоришь сам себе: «У, ё!», но ловишь сердце в кулак и доигрываешь сцену. А цена всему этому, как правило, честно по-пацански пропитый всей бандой чемодан.

Нет уж! Я принципиально занималась только обеспечением своих жизненных потребностей. Я вообще была принципиальная. Что весьма не лишне в такой компании. Только для себя. Только нужное. У меня был свой фирменный стиль – я портила вещи. То есть я просто отрывала на хрен звенелку от шмотки, стараясь сделать рваную дырочку поменьше. И потом зашивала ее аккуратно. Иногда не зашивала. А что? Я ж себе, не на продажу. Алекс делился сигаретами, иногда деньгами, когда был расположен. За деньги можно было что-нибудь купить. Но, похоже, я уже не нуждалась в этом.

Ничего лишнего в доме не было. Ни вазочек, ни салфеточек. Полотенце один раз принес Алекс из тюрьмы, куда его все-таки забирали иногда глупые полицейские. Пепельницы приходили из баров. Подушка была. Дания – страна перепроизводства. Там полно социальных распродаж, бесплатных раздач, рождественских подарков и предпасхальных уборок жилищ с выставлением на улицу – для бедных – целых галерей хлама. Но ничего особо было не нужно. Ездила я только на общественном транспорте, только по поддельным билетам. Иногда я позволяла себе обносить издательство Tashen. Это моя слабость – иллюстрированные книги по искусству.