Читать «Моё собачье дело» онлайн - страница 54

Хлопающая челюстями морда повисла над нами в совсем незначительном расстоянии, и я зажмурилась, прощаясь с сеструхой и жизнью. Вдруг, помимо нервных криков возмущающихся прохожих, раздался Никусин визг, и что-то твердое хрястнуло по черепу взревевшего боксера. Мне показалось, что я определенно должна упасть в обморок (а что вы удивляетесь? Думаете, это исключительно людская привилегия и у собак такого не бывает? Очень даже бывает!), в котором сеструха, судя по загадочной тишине на заднем плане, уже давно валялась.

— Ты что творишь, засранец?! — загалдела некогда доброжелательная хозяйка растерявшегося боксера.

— Девушка, держите свою собаку подальше от ребенка! — донеслось из толпы, и в ответ далеко не молоденькая женщина оскалилась и стала похожа на свою псину.

На нас с сеструхой всем было, конечно, наплевать с высокой башни. Я немного оправилась от шока и обиделась. Боксер задумчиво опустился на свой непропорционально маленький зад и скосил глаза. Рядом валялись две половинки разломанной дудки.

— Простите, — пролепетал Никуся в прострации, обращаясь то ли к боксеру, то ли к его хозяйке, то ли к нам с сеструхой, то ли к дудке. Затем он побледнел, сполз на затоптанный коврик, погрузил лицо в дрожащие ладони и заплакал.

У меня разорвалось сердце. Прямо разорвалось. Я на ватных лапах подползла к моему маленькому хозяину и ткнула его носом в локоть. За ним молча трясся черный, воняющий ком, в который превратилась сеструха. Значит, она все-таки была в сознании, облегченно отметила я. Махнув на нас рукой, дама с боксером отправились восвояси, и мы остались одни, предоставленные жестокости взрослой жизни. Немногочисленные деньги и фантики валялись на асфальте, а потоптанная шляпа каталась несколько поодаль в пыли.

— Это все, — мрачно пробубнил Никуся, высыпав зазвеневшую кучку из шляпы на стол.

— Ну… — начала мама, но замешкалась и растерянно покопалась в деньгах. — Нет, ну ты молодец, Никусечка…

— Никакой я не Никусечка и уж точно не молодец, — огрызнулся Никуся, и глаза его наполнились слезами обиды. — Я никогда больше… — Он всхлипнул и искривил губы.

Мама бросилась утешать сына, от чего тот, конечно, мигом расплакался.

— Наверняка вы собрали бы больше, если постояли бы там подольше, — постарался сгладить волны нагрянувшей бури папа.

— Ничего мы не собрали бы, даже если проторчали бы там целый день! — закричал Никуся, вырвавшись из маминых объятий. — Они вообще ничего не делали! Ни одного звука не издали, сколько я их ни упрашивал!

На нас с сеструхой уставилось три пары злых глаз.

Тут мне самой захотелось обидеться, потому что такие претензии были все-таки не совсем уместны, по моему скромному мнению. Такого, чтобы Никуся или кто-либо еще нас упрашивал, я вовсе не могла припомнить, а то, что мы в виду слюнявых пастей, толпы ног и полной каши из звуков и ароматов не смогли блеснуть, ну знаете ли… Я вообще была рада, что оставалась в мире живых. Это только эти гадюки кошки могут себе позволить бросаться жизнями направо и налево. Не понимаю, за какие такие заслуги их наделили таким даром — помирать по несколько раз. Но это другой разговор…