Читать «Мифография наркотизма» онлайн - страница 6

Вот типовой пример подобного мифа. Герой древнего китайского эпоса Юй, во время своего путешествия, сбился с пути и отправился на север. Там он обнаружил плоскую равнину, где не росло ни одного дерева, не было ни птиц, ни зверей. Вся эта равнина была изрезана реками, речками и ручьями. На их берегах лежали, сидели или гуляли люди. Юй не увидел ни одного дома или строением. Земля не была распахана. Засеяна. Не было видно никакого скота. Юй узнал, что людям не нужна была ни пахота земли, ни пастьба скота. Людям, жившим на этой равнине, пища была не нужна. Они питались водой, которая была ароматной, сладкой и сытной, а кроме того, и хмельной. Напившись воды, люди становились весёлыми, пели и плясали. Потом, устав, они засыпали. Проснувшись, снова начинали пить воду, гулять и веселиться.

Свыше 5000 лет мифу шумерско-аккадской цивилизации о герое Гильгамеше, бывшим царём города Урука. Он тоже много перенёс и добыл куст травы бессмертия со дна водоёма, но не сумел его сохранить. Змееподобное чудовище похитило и съело волшебную траву, омолодясь при этом. Видно не всем уготовано бессмертие…

Сходные мифы хранит и русский фольклор. «…Дожденосные облака издревле представлялись небесными колодцами и реками. Холодная зима, налагая на них свои оковы (точно так же, как налагает она льды на земные источники), запирала священные воды – и вместе с тем всё кругом дряхлело, замирало, и земля одевалась в снежный саван. Весною могучий Перун развивал эти крепкие оковы своим молотом и отверзал свободные пути дождевым потокам: омывая землю, они возвращали ей силу плодородия, убирали её роскошной зеленью и цветами и как бы воскрешали от зимней смерти к новой счастливой жизни. Отсюда, во-первых, явилось верование, что дождь, особенно весенний, дарует тем, кто им умывается, силы, здоровье, красоту и чадородие, больным дают пить дождевую воду как лекарство или советуют в ней купаться. Отсюда же, во-вторых, возник миф, общий всем индоевропейским народам, о живой воде, которая исцеляет раны, наделяет крепостью, заставляет разрубленное тело срастаться и возвращает самую жизнь;

Народные русские сказки называют её также сильною или богатырскою водою, ибо она напиток тех могучих богатырей, которые в сказочном эпосе заступают бога-громовника. По древнему воззрению, Перун, как бог проливающий дожди и чрез то иссушающий тучи, пьёт из небесных ключей живительную влагу. В этой метафоре дождя славянские сказки различают два отдельных представления: они говорят о мёртвой и живой воде – различие, не встречающееся в преданиях других родственных народов. Мёртвая вода называется иногда целющею, и этот последний эпитет понятнее и общедоступнее выражает соединяемое с нею значение: мертвая или целющая вода заживляет нанесённые раны, сращает вместе рассечённые члены мёртвого тела, но ещё не воскрешает его; она исцеляют труп, то есть делает его целым, но оставляет бездыханным, мёртвым, пока окропление живою (или живучею) водою не возвратит ему жизнь. В сказаниях народного эпоса убитых героев сначала окропляют мёртвою водою. А потом живою – так и в самой природе первые дожди, сгоняя льды и снега, просочённые лучами весеннего солнца, как бы стягивают рассечённые члены матери-земли, а следующие за ними дают ей зелень и цветы. По свидетельству сказок, живую и мёртвую воду приносят олицетворённые силы летних гроз: Вихрь, Гром и Град – или вещие птицы, в образе которых фантазии воплощала те же самые явления: ворон, сокол, орёл и голубь. Кто выпьет живой или богатырской воды, у того тотчас прибывает сила великая: только отведав такой чудодейственной воды, русский богатырь может поднять меч-кладенец (молнию) и поразить змея, т. е. бог-громовник только тогда побеждает демона – тучу, когда упьётся дождём. Приведём соответственные свидетельства, норвежских сказок: королевич решился избавиться от двенадцатиглавого тролля (дракона) похищенных им красавиц (или это светила, затемнённые тучами, или облачные нимфы); чтобы совершить этот подвиг, он должен был поднять ржавый меч, висевший в замке тролля; меч – молния называется «ржавым», потому что во всё время, пока властвовал демон (т. е. зимние месяцы), оставался меч без употребления, скрытый в жилище дракона (в туче). Но королевич был не в силах повергнуть его. «Выпей из этой фляги (дожди по древнему представлению, проливались на землю из небесных сосудов), что висит подле, – сказала царевна, – так всегда делает тролль, когда вздумает поднять меч». Королевич сделал один глоток – и опустил тяжёлый меч со стены; за другим глотком мог приподнять его, а за третьим стал им свободно размахивать: так постепенно за каждым глотком прибывала в нём сила. Живая вода принимается за непременное условие освобождения от власти демонской… Из этих мифических основ создался целый ряд легендарных сказаний о том, как спаситель и апостолы исцеляют болящих, рассекая их на части и потом трижды опрыскивая разрубленное тело водою: брызгает господь в первый раз – тело срастается, брызгает в другой – мёртвый начинает шевелиться, а после третьего раза встаёт здрав и невредим. Живая вода – то же, что бессмертный напиток: санскр. амрита, греч. амброзия, или нектар. Вкушая амриту (амброзию) и нектар, боги делались бессмертными, вечно юными, непричастными болезням: в битвах светлых духов с демонами (асуров с дэвами) те из поражённых, которых воодушевляла амрита, восставали с новыми силами… Особенно важно в мифологии арийских племён уподобление дождя крепким, опьяняющим напиткам. Шумное проявление небесных гроз арийцы сравнивали с действием, производимым на человека опьянением; как человек, упившийся вином или мёдом, делается склонным к ссорам, брани и дракам, так боги и демоны, являющиеся в дожденосных тучах, опьянённые амритою, отличаются буйством и стремительностью на битвы… пиво и вино принимались за поэтические метафоры крови. Греки и римляне, при заключении договоров, скреплённых клятвою, возливали богам вино с такою мольбою: «Да прольётся кровь клятвопреступников – так же, как проливается это вино!»