Читать «Мифогенная любовь каст (Том 2)» онлайн - страница 41

На подносе Максимки уместилось четырнадцать голов. На зубьях Радужневицкого еще четыре головы. Восьмью мальчишескими головами украсил себя Радный, нанизав их, как бусы, на красный шнур. Все головы были живые. Убить мальчишек было нельзя. И они продолжали жить, взирая на мир по-детски решительно и невозмутимо. Они пели. Пели печальную и суровую песню о поражении, которое потерпели доблестные воины:

Натта Hyp! Натта Hyp!

Огви доогв слейме тур!

Иттевейре Дагви глен:

Ситгрев лоогт кфесте скерн!

- Эй, цыплята! - прозвучал вверху звонкий голос Петьки. - Идите под крылья вашей мамочки! Цып-цып-цып!

Петька, оставшийся один, без мальчишек, улыбался и играл кинжалом.

Дунаев, Джерри и Радный хотели было броситься на него, но их остановил властный детский крик:

- Стоять! Он мой! Кто его пальцем тронет, тому я снесу башку!

Это орал Максимка. Он остервенело распростер руки, защищая своего врага. Все остановились. Максимка передал Радужневицкому поднос с поющими головами, извлек из складок своих лохмотьев беспризорника короткий заржавленный нож со сломанной рукоятью. Поплевал на лезвие, затем поцеловал его. В упор глядя на Петьку, крикнул:

- Привет, внучек! Не хочешь полизать муде своему деду?

- Шумно на птичьем дворе, - ответил Петька, улыбаясь. - Не прирезать ли одного особенно писклявого гусенка, чтобы не мешал медитировать?

- Мне нравится твоя улыбка, внучек. Не нужна ли тебе еще одна? Максимка быстро нарисовал ножом в воздухе полукруг, затем концом ножа указал на горло Петьки.

- Ну что поделаешь с этими птенцами! - с притворной сокрушенностью покачал головой Петька. - Хотел подождать, пока подрастут. Но, видно, придется сварить их и съесть с рисом.

Так они весело обменивались оскорблениями. Но оба уже приняли боевую стойку. Растопырившись, они кружили в небесах, зорко следя за каждым движением друг друга.

Паренье их, как водится, было подобно танцу.

Издалека они казались отражениями друг друга: белозубые улыбки на залитых кровью лицах, сверкающие глаза. Только у Петьки глаза были голубые, растрепанные волосы светлые, а у Максимки глаза чернели как угли, наголо обритая голова поросла черным пушком, словно у голодного орленка из песни, что все кувыркался "выше солнца" и застилал собой белый свет.

Орленок, орленок, взлети выше солнца,

Собою затми белый свет!

Не хочется думать о смерти, поверь мне,

В двенадцать мальчишеских лет.

Одеяния их издалека тоже мало отличались: на Петьке был "наряд Робинзона", сшитый из потемневших листьев экзотических растений: он также развевался на ветру рваными хлопьями, как и одеяние беспризорника Максимки.

"Как же он сражаться-то будет? - думал озабоченно парторг о Максиме. Он же не знает, что Петьку убить нельзя. Только "перещелкнуть" можно. Никто не обучил пацана".

Впрочем, парторг и сам не знал, как "перещелкивается" Петька. Если б знал, то сделал бы это сам. Оставалось наблюдать за поединком.