Читать «Мистерии (пер. Соколова)» онлайн - страница 71
Кнут Гамсун
— Нѣтъ, я не нахожу вашу исторію такой непріятной, — сказала она, — только удивительной, странной. Да, благодарю васъ за сказку.
Онъ обрадовался, что она снова стала разговорчивой, и началъ говорить о томъ, что способны разсказывать люди тропическихъ странъ:
— Поѣзжайте-ка на Цейлонъ, въ старый Тауріанарни; ступайте въ горы и лѣса Мегавиллы и тамъ послушайте сказки; отъ нихъ буквально захватываетъ духъ! Тамъ еще встрѣчаются остатки одного изъ древнѣйшихъ племенъ свѣта, коренныхъ обитателей Цейлона. Они живутъ самой жалкой жизнью, сингалезскій и европейскій сбродъ загналъ ихъ въ глубины лѣса, но они-таки умѣютъ разсказывать! Цѣлыя исторіи объ алмазныхъ пещерахъ, о горныхъ принцахъ, о соблазнительницахъ-морскихъ красавицахъ, о духахъ земли и моря, о жемчужныхъ дворцахъ и т. д. Это народъ, умудренный рокомъ, съ удивительными традиціями; каждый сынъ этого народа чувствуетъ себя какъ бы преемникомъ великаго сказочнаго короля. Въ лохмотьяхъ стояли они передо мной, и, когда они говорили, они заставляли людей опускать глаза передъ собой. Со страстью описывали они все мистическое, все великое, рѣдкое, удивительное, но особенно исключительно захватывали они вниманіе, когда имъ случалось придумать какое-нибудь порожденіе лихорадочной фантазіи разстроеннаго мозга. Вся жизнь ихъ съ самаго начала шла какъ бы въ волшебномъ мірѣ, и они одинаково легко и просто говорили о дикихъ, волшебныхъ дворцахъ надъ горами, какъ и о безмолвныхъ владыкахъ въ тучахъ, о великой силѣ, которая работаетъ тамъ въ пространствѣ и поглощаетъ звѣзды. Но все это происходитъ оттого, что эти люди живутъ подъ другимъ солнцемъ и ѣдятъ плоды вмѣсто овсяной каши.
Дагни засмѣялась и возразила ему:- Развѣ овсяная каша ужъ такъ нехороша? Развѣ нѣтъ и у насъ прелестнѣйшихъ сказокъ? Асбьерисена напримѣръ?
Онъ разгорячился: разумѣется, разумѣется, овсяная крупа — прекраснѣйшая пища тутъ, въ странѣ, лишенной солнца; кто осмѣлится сказать что-нибудь противъ этого? Но солнце, солнце! Имѣетъ ли она понятіе о солнцѣ, которое горитъ почти до ужаса жарко, которое кипитъ и пышетъ свѣтомъ? А горныя, сѣверныя сказки, сказки о русалкахъ, эти неуклюжія порожденія фантазіи въ кожаныхъ штанахъ, сказки, высиженныя въ темныя осеннія ночи, въ деревянныхъ хижинкахъ, въ которыхъ виситъ съ потолка жалкая лампочка. Читала ли она сказки Тысячи и одной ночи? Ну, а эти сказки изъ Гудбрандсталя, это бѣдная, мужицкая поэзія, это пѣшая фантазія… да, она намъ родственна, это нашъ геній, мы не могли придумать лучше, мы стащили того-сего у другихъ, понемножку отовсюду понакрали. Что вы сказали? Ну да, нордландскія сказки, не то же ли самое и съ ними? Не получается ли у васъ отъ нихъ то же самое впечатлѣніе, какъ если бы вы слышали рыбака, выходящаго изъ лодки въ смазныхъ сапогахъ, въ которые морская вода набралась до верху? Мы ничего больше не сумѣли извлечь изъ угрюмой, мистической красоты моря. Нордландская яхта была бы для восточныхъ людей волшебнымъ кораблемъ, судномъ генія. Случалось ей видѣть такую яхту? Нѣтъ? Она имѣетъ видъ какого-го живого существа, точно большое животное женскаго пола. Носъ ея выдается на воздухъ, словно готовый на борьбу со всѣми четырьмя вѣтрами. Но, чтобы видѣть это, нужно имѣть нѣкоторый огонекъ, а чтобы разсказать, нуженъ мозгъ, чреватый мечтами, химерами. Нѣтъ, дѣло вотъ въ чемъ: солнце не свѣтитъ здѣсь, а норвежское солнце — это луна, фонарь, который даетъ норвежцу возможность только-только различать черное отъ бѣлаго. Кстати, это ради Бога, не должно быть принято ею какъ вызовъ, это лишь скромное мнѣніе нѣкоего агронома относительно нѣкоторыхъ географическихъ явленій.