Читать «Мистерии (пер. Соколова)» онлайн - страница 136

Онъ надѣется — она извинитъ его; быть можетъ, она его забыла? Его имя Нагель; онъ говорилъ съ ней насчетъ стула, насчетъ стараго стула. Или, можетъ быть, она уже продала его?

Нѣтъ, она его не продавала.

Прекрасно. Къ ней, значитъ, никто не приходилъ и не предлагалъ ей продать стулъ? Не заходилъ ли къ ней какой-нибудь любитель?

Да, заходили. Но…

Что? Въ самомъ дѣлѣ? Былъ еще кто-нибудь? Какъ вы сказали? Дама? Да, ужъ эти несносныя женщины; всюду должны онѣ сунуть свой носъ! Она навѣрно пронюхала что-нибудь о стулѣ и у нея непремѣнно сейчасъ же загорѣлось желаніе его имѣть. Да, это ужъ всегдашняя манера женщинъ. Ну, и сколько же она предложила! — Я сказалъ вамъ, что я ни за что не уступлю этого стула; чортъ бы меня побралъ, если я его уступлю.

Марта испугалась его горячности; она поспѣшно отвѣтила:

— Нѣтъ, нѣтъ, берите его вы, я — съ удовольствіемъ.

— Такъ можно прити къ вамъ сегодня вечеромъ, часовъ въ восемь, и покончить дѣло?

Да, можно. Но не лучше ли ей послать ему стулъ въ гостиницу? И дѣло съ концомъ!

Ни за что, ни въ коемъ случаѣ, этого онъ не позволитъ ни подъ какимъ видомъ. Такія дѣла нужно обдѣлывать осмотрительно, привычными руками; однимъ словомъ, онъ не потерпитъ, чтобы чужіе глядѣли на его пріобрѣтеніе. Онъ самъ явится въ восемь часовъ. Да, вотъ еще что: пожалуйста, никакой чистки, никакого мытья, Бога ради! Ни капельки воды!..

Нагель тотчасъ отправился въ гоcтиницу, одѣтый бросился на кровать и мгновенно заснулъ глубоко и спокойно до самаго вечера.

Послѣ ужина онъ пошелъ на набережную, внизъ, къ маленькому домику Марты Гуде. Было восемь часовъ, когда онъ постучался и вошелъ.

Комната была только-что вымыта, полъ былъ чистъ и оконныя стекла протерты; Марта надѣла на шею жемчужныя бусы. Ясно было: она его ждала.

Онъ поклонился, усѣлся и тотчасъ началъ переговоры. Она и теперь не хотѣла сдаваться. Она была упорнѣе, чѣмъ когда-либо, и во что бы то ни стало хотѣла отдать ему стулъ даромъ. Наконецъ онъ прикинулся взбѣшеннымъ, пригрозилъ бросить ей пятьсотъ кронъ въ лицо и убѣжать со стуломъ. Да, она этого заслужила! Никогда въ жизни не видалъ онъ еще подобнаго безразсудства, и, ударивъ по столу рукою, онъ спросилъ, въ своемъ ли она умѣ наконецъ.

— Знаете что? — сказалъ онъ и проницательно посмотрѣлъ на нее. — Ваше упорство наводитъ меня на подозрѣніе. Скажите мнѣ откровенно: дѣйствительно ли честнымъ путемъ попалъ къ вамъ этотъ стулъ? Потому что, скажу вамъ, приходится имѣть дѣло со всевозможными людьми, и, право, никакія предосторожности не бываютъ излишними. Если стулъ попалъ къ вамъ въ руки посредствомъ какой-нибудь продѣлки или вообще какъ-нибудь двусмысленно, то я вовсе не желаю съ нимъ связываться. Впрочемъ я прошу васъ извинить меня, если я ложно понялъ ваше сопротивленіе.

И онъ настойчиво просилъ ее сказать ему истину.

Смущенная этимъ недовѣріемъ, полу-испуганная и полу-оскорбленная, она тотчасъ стала оправдываться: стулъ привезенъ въ домъ ея дѣдомъ и съ тѣхъ поръ оставался въ семьѣ около ста лѣтъ; онъ напрасно думаетъ, что она что-нибудь скрываетъ. Слезы выступили у нея на глазахъ.